Снег

Савас Евгения

Как разворачивалась и шла на своё место в строю? Кажется, я все-таки пошатнулась. У девушки, что стояла перед моим местом, едва заметно дрогнул палец на ложе арбалета. Значит, она заметила. Она шагнула мне навстречу и отошла в сторону. Я вернулась в строй и замерла. В который раз за сегодня я пожалела, что дожила до этого дня? Я уже сбилась со счёта. Я почувствовала, как по щеке скатилось что-то горячее, и капля упала на руку, вцепившуюся в ложе арбалета. Горло сжалось, глаза жгло и то, что я видела, поплыло, подернувшись радужной дымкой. Я позволила себе закрыть глаза. На три, может быть четыре секунды позволила себе не смотреть вокруг и загнала слёзы обратно. Приказала самой себе не плакать. Егерь не плачет.

Никогда.

Я уже не помню, сколько мы ещё стояли там, кто и о чем говорил. Только его голос я ни могла себя заставить не слушать. Впрочем, он говорил немного. Мне кажется, прошло не очень много времени, и дверь за ними закрылась. В зале остались только мы и наставники. Вот и все. Все тайны раскрыты и точки расставлены. Команда на перестроение и выход получена. Теперь дойти до перемещателя. Потом добраться до казармы. Не сбиваться с общего ритма. Выполнять команды чётко и без заметных задержек. Ставить перед собой такие маленькие и понятные цели так просто. И если сосредоточиться на них, кажется, совсем не болит ничего и не ноет внутри. Хотя, наверное, это было больше похоже на то, что я сижу и смотрю на крошечный огонёк, и только на него. И стараюсь поверить, что того тёмного и огромного, что окружает меня - нет. Притворяться и делать вид, было так глупо и неразумно, но я нуждалась в передышке. Иначе не хватило бы сил сохранить хотя бы крошечный осколок сердца живым.

Дорога окончена. Вот и казарма. Нам разрешили разойтись. Шаг, еще шаг. Переставлять ноги вовсе не так сложно, как кажется. Я сегодня постоянно считаю шаги. Свои и его. Хотя не ждала даже, что еще его увижу когда-нибудь. Вот и моя комната. Переодеться. Форма всегда должна быть наготове. Оружие всегда должно быть в порядке. Так положено. Так будет всегда. И ничего другого больше не будет. Никакой надежды. Только работа и казарма. Эта или другая, но очень похожая. Почти не ощущаешь разницы. Так будет всегда... Так будет, пока я существую... Так будет... Пока работа меня не убьет.

Мир снова подернулся дымкой. Ноги больше не держали. Я сползла на пол и уткнулась лбом в дверцу закрытого шкафа. Закрыла глаза, наивно надеясь спрятаться в темноте. Но она не была полной. Я как наяву видела, как он смотрел на меня. Столько боли и ужаса.

Слезы хлынули, и как я не сжимала веки, уже не прекращались. Нельзя! Нельзя! Сюда могут войти. Я поползла в душевую. Там, сжавшись в комок и зажимая себе рот, я плакала и тихонько выла. Наверное, несколько часов. Никто меня не услышал, никто не пришел, никому я... не нужна…

19 глава

Два дня спустя егерей все ещё не отправляли на маршрут. Даже я это заметила. В воздухе будто скапливалось напряжение, вокруг стало больше разговоров. Мы по-прежнему занимались все теми же делами. Но недоумение по поводу остановки работы росло с каждым часом простоя. Кажется, несколько человек договорились пойти с вопросом к наставникам. Я услышала это случайно. Не помню, чтобы такое случалось раньше. Мы обращались к наставникам. Любые разъяснения, что могли нам помочь, они давали всегда и сразу же. Но обсуждать порядок работы? Это… это все равно, что сомневаться в правомерности приказа! Или обсуждать приказ, что казалось невероятным.

Я замечала то, что вокруг меня происходило, просто потому, что сама ждала выхода на маршрут. Больше чем когда-нибудь. Уйти подальше и, если мне повезёт, не возвращаться в этот купол больше никогда. Если маршрут сложится так, чтобы я сюда больше не вернулась, это было бы для меня большим счастьем. Или оборвется до того, как я вернусь куда-нибудь вообще. Может быть, мне так только казалось. Раз он здесь и, теоретически, я могу увидеть его. Ощущение его близости, будто жгло меня. Когда я буду точно знать, что не смогу, что он совершенно недосягаем, даже для того, чтобы просто увидеть, издали. Когда расстояние станет огромным - мне будет легче. Я знаю. Я верю. Я хочу верить, что так и будет…

Я, как раз закончила обед, и выходила из столовой, когда прозвучал сигнал сбора. Егеря побежали к своим общим помещениям, я тоже ускорилась. Все уже были на месте не менее двух минут, когда вошла наставница. Никаких приказов она не озвучила, встала перед нами и стала ждать вместе с нами. Это продолжалось не менее получаса. Мы не двигались и ожидали неизвестно чего.

За закрытыми дверями нарастал какой-то необычный шум. Здесь я ничего подобного никогда не слышала. Он все громче становился, и вдруг двери распахнулись и, судя по звуку, в помещение, где мы стояли, вошла целая толпа. Все они разговаривали, казалось одновременно и оглушительно громко. Кто-то даже засмеялся! В этих стенах такого не бывало. Здесь говорили чётко и коротко. Голос повышать не было нужды. И уж точно здесь никто и никогда не смеялся.

– Егеря, приветствие!
– голос наставницы всё-таки пробился к нам, и мы выполнили команду.

Снова? Мы приветствовали, таким образом, только двух человек. И не далее, как два дня назад. Но это же… невозможно? Сердце моё... Разве возможно, чтобы оно действительно задрожало? Нет, так не бывает… Но, было очень похоже.

– Приветствую вас, егеря.

А вот сейчас, от этого спокойного голоса, прозвучавшего так ясно в установившейся тишине, моё сердце точно взорвалось.

Мне, наверное, целых полминуты понадобилось, чтобы в себя прийти и понять, что вокруг вообще происходит. Как? Как он попал сюда? Нет. Невозможно. Я ранена и под воздействием лекарств, мне снова снятся яркие и от этого кажется, что почти реальные сны? Не помню, чтобы подобное происходило. Ни ранения, ни больницы. Кроме последнего раза, когда я ослепла. Значит, это правда? Это же нормально для сна не понимать, как ты в него попадаешь?

Я, наверное, немного с ума сошла в тот момент. Но я уже почти убедила саму себя в нереальности происходящего. И почти поверила, что сплю или брежу, что не столь важно было. Но команду, что дала наставница, я выполнила чётко и быстро, как всегда.

– Досмотр индивидуальных помещений!

Егеря разбежались и, оказавшись у двери своей комнаты, распахивали её, а затем становились сбоку от дверного проёма, не входя внутрь, спиной к стене.

Люди, что пришли с ним, разговаривали уже не так оглушительно, но все - таки громко. Я не особо вслушивалась в то, что они говорили, ловя те редкие слова, что он ронял. Впрочем, и их смысл до меня почти не доходил, я просто слушала голос, чувствуя, как он отдается во мне.

Кайс прошёл в трёх шагах от меня. Я смотрела, как и положено прямо перед собой, на серую полосу на стеклянной стене, отделявшей второй верхний ярус индивидуальных помещений от общего. Нас разделяли люди, которые шли рядом с ним. Как он мог узнать меня? Из сотен фигур в одинаковых серых комбинезонах повседневных, различающихся только цветом волос. Но я была рада, что он оказался так близко. Его голос звучал немного устало, но был настоящим и здесь - совсем рядом.

Людей, что были с ним, оказалось не так уж и много. Всего пять или шесть шли вслед за ним дальше по коридору. Но когда он прошёл уже мимо моей распахнутой двери, я услышала: