Снегурка в постель
Шрифт:
Сашка… Ой, Сашка… Ты — дура. Ду-ра…
Но размышлять об особенностях одного из своих имен не очень хочется. Потом.
Потом я буду думать. Может, даже и переживать. Потому что ничего не понятно, ничего не известно, и, как в статусе в соцсети «все сложно».
Я просто отодвигаю от себя все эти мысли.
И решаю кайфануть. Хоть немного.
Ну вот подумать если, когда еще в моей жизни будет такой случай?
Чтоб внеплановый выходной, да с вкусняшками, да в шикарной обстановке, да еще и с мужчиной клевым?
Лови момент,
Когда до времени встречи остается всего ничего, Вик вспоминает о моем существовании. Коротко инструктирует:
— Он придет не один. Верней, он придет один, но за ним, скорее всего, будут наблюдать. Твоя задача — соглашаться. Отдашь ему вот эти часы. И все. Особо не разговаривай, он не за тем тебя вызвал.
— Но, может, он и в самом деле…
— Не может. Тебя прикроют. Не бойся.
— Я и не боюсь…
Он морщится, едва заметно.
Но я и правда не боюсь. Чего боятся? Верней, кого? Ваньку, что ли?
Да смешно.
Конечно, была бы я одна, без прикрытия, то перестраховывалась бы. Мало ли, не один придет. С Козловскими. Но сейчас, учитывая уровень подготовки…
И то, что мой подпол будет за всем наблюдать и подстраховывать…
Да вообще ничего не страшно.
И вот я сижу в зоне фудкорта, разглядываю Ваньку.
И не боюсь, нет.
Просто… Странно это все. Он ведь и в самом деле меня защищал когда-то. И вступался за меня.
Почему же так? За что?
— Вот, — протягиваю часы, что мне дал Вик, — больше ничего не удалось взять.
Он рассматривает, усмехается.
— У ебаря своего тиснула?
— Тебе какое дело? Забирай и вали. И вообще, радуйся, что я согласилась.
— Да еще бы ты не согласилась, шалава! Сладко с богатым трахаться?
Мне становится совсем мерзко. Он явно не тот парень, не тот веселый балагур и отвязный двоечник, с которым мы дружили в детдоме. Словно кто-то вынул моего Ваньку из тела и всунул вместо него кого-то другого. Мерзкого слизняка. Тварь.
— Вань… За что ты так, а?
Вопрос вырывается неожиданно. Я прекрасно понимаю, что все впустую, что мой подпол, слушая это, наверняка ругается… Но… Не могу. Мне надо знать. Правда.
Тогда, уходя из его квартиры, на эмоциях и нерве, я думала только о себе. И правильно! Правильно!
Но Ванька так плохо выглядит сейчас. И у него такой забитый, больной взгляд… Мне кажется, что ему, как бездомному псу, сейчас нужна поддержка. Или хотя бы понимание.
— За что? — он смотрит на меня, усмехается. И да, двух верхних боковых нет. — Дура ты, Санек. Беспросветная. Всегда такая была. Ни за что. Устроит? Ни. За. Что. Ты меня постоянно динамила, сучка. Всегда. А я ведь хотел с тобой по серьезке. А потом, как узнал, что ты с Юсупом спала, и с Геркой… Думаю, вот тварь. Я за нее всегда, а ей даже ноги западло раздвинуть… Вот и все. А после детдома… Не до тебя мне было, поняла? Жизнь, она, сука, непростая… А вот ты — слишком простая. Дура ты, Санек. Просто дура. Думаешь,
Все это я слушаю молча, не перебиваю.
И да, хорошо, наверно, что он мне это сейчас сказал. А то так бы и красила розовым нашу дружбу детскую.
Дура я? Да, дура.
Но ничего. Исправлюсь. Учителя, знаешь ли…
Встаю, заматываю шарф.
— Прощай, Ванька. Не звони больше.
Разворачиваюсь и иду прочь.
— Да пошла ты! — орет он мне вслед, — сучка тупая! Твой ебарь тебя поимеет и кинет! Будешь под забором жопой торговать!
Не оглядываюсь. Незачем.
Да и примета плохая.
24. Устранение первичной угрозы
Виктор смотрел на мелкого грязного уродца, кричащего вслед Снегурке гадости, и ловил себя на глупости.
Очень хотелось пойти и размазать сучонка в мелкий блин по всему пространству фудкорта. Обновить, так сказать, интерьерные решения торгового центра.
Желание это поднималось откуда-то из центра груди, плавно перетекало в мозг, а он уже радостно давал команду кулакам. Сжиматься. И ногам. Вставать. И двигаться.
И надо же, бляха муха, чуть не встал.
Смешно до…
Нет. Не смешно.
Потому что не может человек в его погонах и его должности так себя вести. Не может про это думать.
Не может. Про личное. Про такое.
Это проблема большая. Серьезная проблема.
К психологу надо.
И не штатному, чур его, бля. Тот сразу информацию прямому руководству донесет. Что руководитель УСБ крышей потек.
На девчонку запал, детдомовку. Да так, что готов объект вместо разработки грамотной в землю втаптывать.
Но как хорошо было бы… Втоптать… С кайфом, сука.
За слова его поганые. И те, что за столом говорил. И те, что в спину кидал, крыса.
За лицо маленькой Снегурки. Непроницаемое.
Мертвое.
За сами мысли и намерения грязные. Она же, дурочка, наверняка думала, что этот выкидыш ее защищал и помогал только по дружбе великой.
Ей же, наивной козе, невдомек, что не бывает дружбы между парнем и девчонкой. Особенно, если девчонка настолько залипательная, как Сашка.
То есть, поганый чмырь все это время на нее тихонько подрачивал, прикрываясь великой детдомовской дружбой. А когда понял, что не прокатит, тупо подставил? И не пожалел.
Понятное дело, что Виктор на своем веку видел много говна. И вот такого. И похлеще. Но никогда, вообще никогда не резало его так.
Так жестоко. Так… До крошева зубовного.
И это тоже был дико тревожащий фактор.
Вообще, очень интересный выверт сознания. Когда все понимаешь, мозг спокойно и отстраненно анализирует происходящее… Но в то же время все внутри, что-то такое глубинное и невероятно мощное, о чем и не подозревал раньше… Это все воет. Орет. И рвется. Защищать свое.