Снова майор Виноградов
Шрифт:
Еще присутствовала, разумеется, крашенная под блондинку жена пана Збышека. Как обычно, хозяйка скучала за кассой в баре, и огромная грудь ее под прозрачной блузкой уныло свисала вниз.
В конце концов мужчины уселись на неудобные высокие табуреты — так, чтобы оказаться по обе стороны от человека в вязаной шапочке.
— Ты меня искал? — задал вопрос первым обладатель татуировок.
— Смотря кто ты такой, — ответил собеседник. В голосе его не было ни удивления, ни опаски.
— Леший, — представился тот, что постарше.
— Макс, —
— Тогда все правильно, — кивнул мужчина в глубоко натянутой шапочке.
И замолчал.
Не дождавшись продолжения, Макс возмущенно потребовал от собеседника:
— Обзовись!
Тот пожал плечами:
— Илья Михайлович. Можно просто Илья!
Ясно было, что имя это у него не свое, а «с чужого плеча», но правила этикета проверку документов не предусматривали. Поэтому Леший только кивнул:
— Чего надо?
— Мне надо туда. — Мужчина показал подбородком в сторону, где, по его мнению, должен был находиться запад.
— А мы при чем?
— Говорят, вы ходите через границу.
— Кто говорит? — удивился Леший.
— Разные люди…
— Врут. — Макс покачал головой, отвернулся и сделал жест, означающий, что хозяйке следует принести пару пива. Потом посмотрел на стакан перед собеседником:
— А ты что пьешь?
— Сок.
— Какой сок?
— Томатный.
Парень непонимающе хмыкнул, а потом заржал почти во всю глотку:
— Чего — больной? Или денег нет?
— Деньги есть, — успокоил собеседников мужчина, подчеркнуто обращаясь к старшему из них.
— Цены знаешь? — поинтересовался Леший, и всем троим стало ясно, что речь идет вовсе не о выпивке.
— Знаю. Предупредили.
В этот момент, сотрясаясь всем своим огромным, неповоротливым телом, подошла супруга пана Збышека с пивными кружками:
— Все в порядке?
По-русски она говорила не хуже мужчин за стойкой — даже характерный для поляков акцент почти не чувствовался.
— Дзенькуе бардзо! — блеснул познаниями Макс. И когда толстуха удалилась на почтительное расстояние, снова вмешался в беседу:
— Зачем тебе в Германию?
Человек в шапочке повернулся и молча посмотрел на парня.
— Вещей много?
А вот этот вопрос был задан уже самим Лешим, поэтому следовало ответить:
— Все со мной.
Обладатель татуировок понимающе усмехнулся:
— Бывает… Значит, дело такое: если не очень торопишься, можно поискать еще желающих. Наберется — поведем сразу группу. Это дешевле, понял?
— Мне надо быстро.
— Индивидуальный туризм дорого стоит, — напомнил собеседник.
— Я уже сказал насчет денег.
— Хорошо. Сегодня готов?
Мужчина кивнул не раздумывая:
— Готов.
— Тогда в десять по местному. Старый костел видел?
— Видел.
— Пойдешь от него по набережной в сторону моста. Там по пути кто-то из нас тебя встретит…
— «Хвоста» не притащи! — вмешался Макс, но на его реплику никто не отреагировал.
— Задаток, — распорядился Леший. Он переставил пивную кружку и показал глазами на чуть подмокший картонный круг с эмблемой заведения.
Мужчина достал из внутреннего кармана две сложенные пополам купюры и ловким движением спрятал их под «пресс».
— Приятно иметь дело. — Леший со вкусом допил золотистую пенную жидкость, незаметно для посторонних взял деньги и поставил кружку на место.
— Мы уходим первыми. Посиди пока тут.
Он встал, порылся в кармане и выложил на стойку мятые польские злотые:
— Это за пиво.
— До видзеня! — Макс тоже поднялся со стула и сделал ручкой супруге хозяина.
Через некоторое время до слуха оставшегося у бара мужчины донеслось прощальное серебристое эхо дверного колокольчика…
Городок был крохотный, всего несколько тысяч жителей. По российским меркам — вообще деревня, но за последние несколько лет благодаря исключительно удобному географическому положению он превратился в своеобразный «международный торговый центр».
Оптовые спекулянты из Польши, Румынии, стран СНГ давным-давно облюбовали городок на границе в качестве перевалочной и торгово-закупочной базы на пути с Запада на Восток.
Раньше здесь жили почти исключительно немцы. После крушения третьего рейха земля отошла к самому западному воеводству Польши, коренных обитателей городка депортировали, но даже во времена Варшавского пакта пограничный режим здесь соблюдался весьма условно.
А уж начиная с девяностого года…
Собственно, сейчас Германия начиналась чуть ли не за околицей. Днем с центральной площади запросто можно было разглядеть поросший лесами холм, черепичные крыши, вывески и классический немецкий «фахверк» — черно-белые фасады расположившихся вдоль шоссе крестьянских домов.
Но к десяти часам вечера на городок уже опустились густые сумерки, разгоняемые электричеством.
Причем фонари на центральной, мощенной булыжником площади перед костелом играли в освещении далеко не самую главную роль. Первые этажи почти всех близлежащих строений были переоборудованы в рестораны, кафе и пивные — многочисленные заведения эти после захода солнца заполняли окрестности яркими пятнами своих витрин и довольно навязчивой музыкой.
Городской стадион, с некоторых пор превращенный в торжище на манер российских барахолок или знаменитого рынка в Варшаве, пустел до утра.
Каждый имеет право на труд и на отдых.
Бандиты, мошенники, полицейские, проститутки… Международная шушера, слетевшаяся сюда за своей долей прибыли от мелкооптового полулегального бизнеса и контрабанды, сидела сейчас за столиками и скучно напивалась в ожидании грядущих криминальных будней.
Сами торговцы, как правило, с наступлением темноты не высовывались — стерегли по гостиницам и частным квартирам товар, пересчитывали дневную выручку или же сокрушались по поводу неудачных сделок.