Снова с тобой
Шрифт:
Усаживаясь рядом с Лейси на потертый плюшевый диван, Ноэль украдкой взглянула на Роберта и его адвоката, расположившихся напротив, в кожаных бордовых креслах. Роберт улыбнулся ей уверенно и безмятежно, и Ноэль с трудом поборола желание броситься на него. «Для него это только игра! Ему плевать, что будет с Эммой!»
Она сосредоточила все внимание на судье, молясь, чтобы он разглядел подлую сущность Роберта под благопристойной маской. Весело крякнув, судья Рипли присел на край стола, так что его маленькие ступни в двухцветных оксфордских туфлях заболтались на
— Миссис Ван Дорен, перейдем сразу к делу, — одарил ее судья Рипли жизнерадостной улыбкой. — В последнее время состояние вашего здоровья внушает серьезные опасения, что, откровенно говоря, ставит под сомнение вашу способность обеспечить ребенку полноценную заботу и уход. Должен признаться, это меня тревожит.
Лейси возмущенно выпрямилась.
— Ваша честь, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать здоровье моей клиентки. Я требую…
Веселый эльф утихомирил ее укоризненным взмахом пальца, как непослушную школьницу.
— Да будет вам, мисс Бакстон! Мы не в зале суда. Да, понимаю, я позволил себе отступить от формальностей, но постарайтесь меня понять. — И он обратил отеческий взор на Ноэль. — Миссис Ван Дорен, ваш муж сообщил, что недавно вы провели несколько месяцев в реабилитационной клинике. Вы уже обдумали, как будете избавляться от вашей досадной… хм… привычки?
Поначалу Ноэль была слишком потрясена, чтобы ответить. Она сидела и ждала, что шутка сейчас кончится, что судья-самозванец хлопнет в ладоши и отпустит всех присутствующих по домам.
— Нет… то есть я хотела сказать, что вы ошибаетесь — со мной все в полном порядке, — запинаясь, ответила она. — Моя единственная проблема — моя дочь, которую держат в заложницах. — И она гневно взглянула на Роберта, который лишь с сожалением покачал головой.
— Что-то я совсем запутался. — Судья нахмурился. — Вы хотите сказать, что считать вас алкоголичкой несправедливо?
— Не отвечай, — выпалила Лейси.
Но Ноэль не смогла удержаться — ей следовало объясниться.
— Я — бывшая алкоголичка, — поправила она. — Да, я лечилась в Хейзелдене, но шесть лет назад. С тех пор я не выпила ни капли.
— Ваша честь, эти соображения предвзяты, — вмешалась Лейси, веснушчатое проказливое лицо которой темнело с каждой секундой. — Проблемы моей клиентки со здоровьем не имеют никакого отношения к настоящему делу.
Рипли обратил на нее столько же внимания, сколько на муху, бьющуюся о стекло.
— Шесть лет? Что ж, весьма похвально. Насколько я понимаю, вы посещаете собрания анонимных алкоголиков? — Он скрестил ноги и обхватил колено пухлыми розовыми ладонями.
От обжигающего прилива крови у Ноэль вспыхнули щеки.
— Я уже давно не посещаю их, — пришлось признать ей. — Я перестала бывать на собраниях на третий год. Просто… необходимость в этом отпала.
— И все это
— Верно, ваша честь.
— В таком случае мы столкнулись с дилеммой. — Судья свел над переносицей белоснежные брови и глубоко задумался. — Я собирался предложить вам добровольно пройти курс лечения и лишь после этого решить, как поступить с вашей дочерью. Но обстоятельства оказались иными…
В душе Ноэль пробудилась надежда.
— Я постараюсь все объяснить, ваша честь. Все происходящее… — она поймала предостерегающий взгляд до Лейси, но не остановилась, — досадная ошибка. Я ни за что не причинила бы вред моей дочери. На самом деле это…
— Ваша честь, — перебил ее адвокат Роберта, — в намерения моего клиента вовсе не входило оклеветать жену. Он искренне заботится о ее благополучии. Но в первую очередь мы должны помнить не о состоянии здоровья миссис Ван Дорен, а о том, что будет лучше для ребенка.
Рипли нахмурился еще сильнее.
— Благодарю, мистер Бил, но я не нуждаюсь в напоминаниях о том, в чем заключается мой долг, — строго произнес он и заметно смягчился, повернувшись к Ноэль. — Никто и не утверждает, что вы способны намеренно причинить вред ребенку или проявить халатность по отношению к нему, миссис Ван Дорен. Но бывали ли случаи, когда вы, скажем так, были не в состоянии осознать потребности дочери?
— Как во время обморока? — Сердце Ноэль билось так, что от ударов вздрагивало все тело. Дело принимало скверный оборот, а она чувствовала себя беспомощной.
— Вот именно. — Рипли соединил кончики пальцев под подбородком, словно всем видом умолял туповатую ученицу наконец дать верный ответ.
Ноэль затошнило.
— Но я же объяснила: я не пью уже шесть…
— Ноэль, ради Бога! — вмешался Роберт. — В ресторане тебя видели все. Мне пришлось буквально отнести тебя в машину! Поверь, если бы не это, мы бы здесь не сидели. Но стоит мне вспомнить о других случаях, о том, что могло произойти, если бы наша малышка выбежала на улицу или… — Он умолк, представив себе эту картину.
Ноэль окатила горячая волна паники. Даже в дни запоев она никогда не напивалась до беспамятства. Бывали случаи, когда она лишь смутно сознавала, что происходит, все вокруг виделось ей как в густом тумане. Но первой же мыслью после пробуждения на следующее утро было: «О Господи, что я натворила?» То же чувство возникло у нее сейчас: тянущая пустота внизу живота и жгучее беспокойство. Тиканье часов вдруг стало угрожающим, предвещающим беду.
— В тот вечер я совсем не пила, как и в остальное время, — уверяла она, ее слова гулко раздавались в тишине. — Ваша честь, я не знаю, что произошло. — Она чуть было не выпалила: «Я почти уверена — меня подпоили», — но передумала и продолжала: — Я помню только, что лишилась чувств, а когда очнулась на следующее утро, узнала, что дочь исчезла. Мой муж увез ее. И не потому, что он беспокоится о ней, а потому, что я сообщила, что подаю на развод. Неужели вы не понимаете? Он подставил меня. Ему нельзя верить. Ни единому слову!