Снова с тобой
Шрифт:
— Что это ты… — Она закрыла рот и снова открыла его, как рыба, вытащенная на сушу. — Это частная собственность! Ты вторглась в нее!
— Я уйду, как только вы ответите на мои вопросы, — невозмутимо заявила Ноэль, но ее сердце глухо и резко колотилось. — Начнем с того, что вам известно о Коринне Лундквист.
— О Коринне? — Гертруда ахнула и прижала ладонь к груди. — При чем тут эта бедняжка? Ты же была еще совсем крошкой, когда она умерла.
Ноэль отметила, что Гертруде
— Прежде всего она была лучшей подругой моей матери.
— В таком случае мать должна была объяснить тебе, что произошла всего лишь бессмысленная трагедия. — Гертруда старалась говорить спокойно, но ее выдавали руки, нервно сжимающие ремешок белой сумочки-сундучка.
— Я не спрашиваю, как она погибла. Но раз уж вы заговорили об этом, я хотела бы знать, что вы помните о ее смерти.
Лицо Гертруды обмякло, Ноэль заметила, что коралловая губная помада расплылась, въелась в крохотные морщинки вокруг губ. Внезапно Гертруда постарела и стала казаться ровесницей Дорис.
— Мне известно только, что Коринна покончила жизнь самоубийством.
— Вы абсолютно уверены в этом?
Гертруда бросила на нее странный взгляд. В нем не отразились угрызения совести — разве что за цветы на могиле девушки.
— На несчастный случай ее смерть не похожа.
— Умирают не только от этого.
— Ты полагаешь?..
— Я ничего не полагаю. Я спрашиваю. Роберт имел какое-нибудь отношение к ее смерти? — Ноэль удержалась и не добавила: «А вы к ней причастны?»
— Разумеется, нет!
— Вы знаете это наверняка?
Гертруда вскинула руку, явно намереваясь вытолкнуть невестку из машины, но Ноэль не дрогнула. Дрожащим голосом Гертруда выговорила:
— Ты ее не знала. Она была глубоко несчастна. Кажется, ее родители, по крайней мере отец, были чрезвычайно набожными людьми. Потому она и перепугалась, когда узнала, что… находится в положении.
Что-то щелкнуло в голове Ноэль, некий рычажок встал на место.
— Откуда вы знаете, что Коринна была беременна?
Послышался настойчивый стук в окно. Гертруда в панике обернулась и обнаружила, что в стекло машины стучит низко нависшая ветка, раскачивающаяся на ветру.
Она поникла на сиденье. Мелкий бисер пота выступил у нее на лбу, пудра свалялась в морщинах.
— Наверное, услышала от кого-нибудь… — растерянно пробормотала она. — Скорее всего на похоронах…
— Вас не было на похоронах. Я спрашивала у мамы. — Ноэль придвинулась ближе и уловила удушливый запах духов Гертруды. — Что произошло на самом деле? Что, вы скрываете?
— Ничего! — Гертруда лихорадочно пыталась вставить в замок ключи, но это ей удалось не
— Роберт и вправду был с вами в тот вечер, когда умерла Коринна? Или вы солгали, чтобы выгородить его? — допытывалась Ноэль.
— Я отказываюсь участвовать в этом возмутительном допросе! — Шурша шелковой юбкой, Гертруда протянула руку над коленями Ноэль и распахнула дверцу. — Уходи. Немедленно.
Ноэль пропустила ее приказ мимо ушей.
— А ведь вам что-то известно. Вы знаете и то, как он поступил со мной. Всю эту ложь и клевету… чтобы представить дело так, будто я не способна сама растить ребенка. Как вы решились на такое? Как позволили ему так обойтись с Эммой?
Гертруда устремила невидящий взгляд вперед, сжимая обеими руками руль. Ее губы были сжаты так плотно, что дрожали.
— Нет! Роберт — порядочный человек. Хороший отец. Он ни за что не причинит вреда Эмме.
— Он уже причинил ей вред.
— Нет, он просто оберегает ее. Это совсем другое дело.
Ноэль испробовала другую уловку.
— А вы знали, что он изменяет мне?
Гертруда торопливо заморгала, явно изумленная ее словами. Но быстро оправилась от потрясения.
— Это касается только Роберта и тебя, — холодно отозвалась она.
— А я решила, что об этом следует знать и вам. Ваш сын — отнюдь не добропорядочный глава семейства.
— Уходи, — снова приказала Гертруда, но на этот раз приказ походил на мольбу.
— Я еще не закончила. — Самый меткий выстрел Ноэль приберегла напоследок. — Почему вы носите цветы на могилу Коринны?
Гертруда вздрогнула.
— Я сама видела их. Белые розы, перевязанные красной лентой. — Ноэль заметила, как на щеке ее свекрови дрогнул мускул. — Это цветы ребенку, правда? Ребенку Роберта. Вашему внуку.
Гертруда издала еле слышный сдавленный писк, как зверек, на которого наступили. Она лихорадочно огляделась, в растерянности схватила свой ремень и пристегнулась, так что ремень перечеркнул ее грудь. Но замок не защелкнулся, руки Гертруды дрожали, и после нескольких попыток она с раздраженным возгласом выронила ремень.
— Мне пора, — прошептала она. — Пожалуйста, уходи!
— Роберт заставлял ее сделать аборт? Поэтому она и совершила самоубийство? — безжалостно добивала ее Ноэль. — Или он так разозлился, что прикончил ее сам?
Гертруда скорчилась на сиденье и закрыла глаза, будто у нее не осталось сил держать веки поднятыми. Она заговорила странным безучастным голосом.
— Да, Роберт был в гневе, но совсем по другой причине. Потому… — она схватила ртом воздух, — потому, что ребенок был не от него.