Снова с тобой
Шрифт:
— Не бойся, это я. — Бронуин подошла поближе.
Ноэль упала в плетеное кресло у двери, прижав ладонь к груди.
— Как ты меня напугала!
— Прости, я не хотела. — С притворно робким видом Бронуин села рядом. — Я пыталась дозвониться, но тебя не было дома. Я звонила несколько часов подряд.
— Бабушка упала с лестницы и ушиблась. Пришлось везти ее в больницу.
— О Господи! — Бронуин ахнула. — Она… с ней все в порядке?
— К счастью, да, если не считать трещины в ребре. Завтра ее выпишут. — Ноэль
— Помнишь Данте, того парня, о котором я рассказывала? Ну, того, с которым я встречаюсь? — Бронуин подалась вперед.
— Ты хочешь сказать — того парня, с которым ты встречаешься вопреки папиным запретам, — поправила Ноэль.
— Не ворчи, — огрызнулась Бронуин. — Дело серьезное.
— Надеюсь, на этот раз ты избавишь меня от шпионских историй? — Несмотря на бодрый тон, по спине Ноэль пробежали мурашки. Шутить было легко, но с тех пор, как она узнала про Коринну и Бака, ей не удавалось отмахнуться от растущих подозрений. Она без труда представляла себе, как юноша Роберт нападает на подружку в приступе ярости и ревности… и не сомневалась, что она может стать его следующей жертвой.
— Данте знает, что говорит, — убеждала Бронуин.
— И что же он говорит?
Бронуин придвинулась ближе, ее темные глаза заволокли тени.
— Он знает, кто разбил окна в редакции у папы и изрисовал стены в церкви. А сегодня негодяй задумал кое-что похуже.
— Но почему ты рассказываешь об этом мне? Почему не папе?
Плечи ее сестры поникли.
— Папе придется объяснять все сразу. А когда он узнает про нас с Данте, он ни за что не простит меня.
— Если ты говоришь правду, думаешь, стоит рискнуть?
— В том-то и дело! Я не знаю, правда ли это.
— Ну и что же мне теперь делать? — Порой Ноэль никак не удавалось заставить себя поверить сестре.
— В полицию обращаться бесполезно.
— Это точно, — подтвердила Ноэль.
— Думаю, самое лучшее — сидеть тихо и надеяться, что все обойдется. — По давней детской привычке Бронуин принялась грызть ноготь. На ее лице застыло глубокомысленное выражение. — С другой стороны, а если нам удастся поймать того типа с поличным?
— Ты имеешь в виду Роберта? Он не настолько глуп, чтобы попасться, — фыркнула Ноэль.
— Тогда кого-нибудь из его наемников.
— Ты слишком часто смотришь детективы. — Ноэль шутливо взъерошила волосы сестры. — Ладно, предположим, нам удалось поймать этого наемника или кто он там такой. Ну и чего мы добьемся? Кому поверят — нам или Роберту?
— Об этом я тоже думала. — Бронуин наклонилась и извлекла из рюкзака отцовскую видеокамеру. — Мы снимем этого типа на пленку, а потом отдадим ее в полицию штата в Олбани. С такой уликой его смогут расколоть в два счета.
— Прекрасно! Итак,
— Кто?
— Не важно. Но где все это произойдет? Может, и это тебе известно?
— В методистской церкви на Грандвью.
Ноэль заинтересованно выпрямилась. Родители Роберта были прихожанами Объединенной методистской церкви. Именно там состоялось бракосочетание Роберта и Ноэль. Там же, у церкви, на семейном участке Ван Доренов, был похоронен Бак.
Совпадение? Может быть, но слишком уж много совпадений! Ноэль знала, что они насторожили бы опытного репортера и стали поводом для расследования. И все-таки она колебалась. Что-то тут было не так.
— А тебе не приходило в голову, что мы сами можем попасться? — спросила она. — Если этот наемник работает на Роберта, нам грозит нешуточная опасность.
— Но ты же хочешь вернуть Эмму?
В душе Ноэль мгновенно вскипел гнев.
— Отвечать на этот вопрос я не считаю нужным.
— Прости, но неужели ты ничего не понимаешь? У тебя появился единственный шанс раздобыть улики против этого мерзавца. Если ты упустишь такой случай, то потом пожалеешь об этом.
Слова Бронуин попали точно в цель. А может, стоит рискнуть?
Обхватив себя руками, Ноэль уставилась вдаль, на освещенные окна домов, сияющие во мраке. Что подумали бы соседи, подслушав их разговор? Милые, заурядные люди, с сочувствием разглядывающие фотографии пропавших детей на пакетах молока, но в остальном не задумывающиеся о том, что беда может обрушиться и на них. Они ходили на работу, возвращались домой, ужинали перед телевизорами, слушали дурацкие шутки о носках, расплавленных на сушилке, и не представляли себе, что будет с ними, если вдруг их жизнь утратит целостность.
Ноэль резко вскочила, подстегнутая неожиданным приливом адреналина. Схватив рюкзак сестры, она перебросила его через плечо. Бронуин не сразу последовала ее примеру — несомненно, от удивления, — и Ноэль закричала:
— Ну, чего ты расселась?
Объединенная методистская церковь располагалась в самом конце Грандвью, на расстоянии полутора миль от ее начала, там, где улица уже заканчивалась и переходила в дорогу, вьющуюся среди холмов Уинди-Ридж. Построенное в конце XIX века, это здание могло бы послужить моделью для церквей, разбросанных по всей территории Новой Англии: крепкая, белая, обшитая досками, с колокольней, на которой по воскресеньям колокол отбивал часы. У вымощенной красным кирпичом дорожки, проложенной по ухоженной лужайке, помещался застекленный стенд, на котором вывешивались объявления о предстоящих службах. Приближаясь к церкви пешком, из осторожности припарковав «вольво» на расстоянии четверти мили, Ноэль невольно обратила внимание на крупное объявление на стенде, духовный лозунг недели: «Чувствуешь опустошенность? Остановись и преисполнись!»