Сны мёртвого человека. Истории из жизни репортёра
Шрифт:
А теперь Александр Иванович решил рассказать о чрезвычайных происшествиях в воздухе, свидетелем которых он был.
Вещий сон
Как я узнал от собеседника, его задача в полете заключалась в поиске и фиксации работы всех радиостанций — на земле, в небесах, на воде: везде, одним словом! А экипаж махины Ту-95К состоял из девяти человек, которые в полет уходили… трудно в это поверить! — на 32 часа 30 минут, забираясь из Семипалатинска, где в 42-х километрах от Семипалатинского ядерного полигона базировалась авиачасть запорожца, до Канады и Америки — через Северный полюс.
— Полет
— Голова к его окончанию просто дурной становится! Но я о другом хочу вам сообщить: о случаях, не вписывающихся в привычные рамки восприятия действительности. Согласны выслушать?
— Давайте тогда к ним и перейдем.
— В апреле 1973 года у нас проходили учения, за которыми следил лично министр обороны. Отличие от обычных учений тут в чем? В том, что мы не знали, когда конкретно поступит команда на вылет. Поэтому с аэродрома нас не отпускали — поселили в аэродромной гостинице. Ну, отдохнули после занятий. Пошли в футбол играть. А у меня мысль в голове вертится: вдруг ногу сломаю?
— С чего она появилась?
— Сон приснился, от которого не по себе утром стало.
— Секрет, что приснилось?
— Не секрет, но… Буквально накануне я закончил читать трилогию Вячеслава Шишкова «Емельян Пугачев». В ней такой же сон описан — его перед насильственной смертью [через удушение] царь Петр Третий видел. Нехороший сон!
— Футбол чем закончился?
— Нормально закончился! Без повреждений. Вернулись в гостиницу, спать легли. Уже в полудреме подумал: слава Богу, все обошлось. Как оказалось — я ошибался! Только заснули — тревога. И приказ: через полюс добраться до Аляски и Канады. Вылетели. А над Уралом с правой стороны неожиданно двигатель стал отказывать — масло из него вытекать начало.
— Это очень опасно?
— Конечно, заклинить же может двигатель! Доложили о ЧП на землю. Оттуда приказ следует: возвращайтесь по своему маршруту. Но самолет же полностью горючим заправлен! Стали сливать поэтому его прямо в воздухе. А в 3.30 штурман докладывает: «Командир, слева горят второй двигатель и плоскость». «Как? — удивляется командир. — У нас же неполадки справа!» К ним, получается, еще и пожар слева добавился. А мы уже аэродромные огни видим. Включили пожарную систему — не помогает: как полыхало, так и полыхает. Остановили горящий двигатель. Самолет развернуло от этого, а у меня такое впечатление сразу возникло — словно на телеге дальше поехали.
— Страшно стало? Ведь, насколько я понимаю, двигатель и крыло не могут бесконечно гореть!
— Обычно не более пяти минут движок полыхает, а потом плоскость коробится, баки взрываются… Страшно, в общем-то, не было. Но вот сон опять вспомнился! «Елки-палки, — думаю, — в отпуск сходить не успел!» А с кормы доклады стрелка-радиста — прапорщика — следуют, который не терял чувства юмора: «Командир, хорошо горим: уже куски дюрали отлетают!» «Командир, уже бак вздулся — на грушу теперь похож!» — рванет, мол, вот-вот. Командир после этих докладов принимает решение садиться сходу — с разворота на 180 градусов, не выпуская закрылки. И плюхнулись мы! Техсостав подъехал, через какое-то время — пожарные. Не допустили взрыва самолета! А я до сих пор понять не могу: КТО через сон пытался меня предупредить о грядущей опасности? Об отказе техники!
«Считай, что ты мне об НЛО не докладывал!»
— В конце
— Как выглядел он?
— Обычный прямоугольник напоминал. Длина его была — 50 метров, высота — четыре, ширина — метров семь. Мы даже грани видели отчетливо. Шел объект параллельно нашему курсу
— А цвет какой?
— Металл остывающий видели? Темно-желтый цвет имел наш спутник.
— Выходит, рядом с вами летел огромный кусок металла прямоугольной формы?
— Точно так! Естественно, все сразу к иллюминатору прильнули — рассматривать стали диковину летающую.
— О ее появлении сообщили на землю?
— Нет, но запись в бортжурнале сделали: обнаружили, дескать, в такое-то время неопознанный объект такой-то формы.
— Долго он вас сопровождал?
— Семь минут. После чего, безо всякого маневра, резко отвернув влево, моментально исчез. Развив огромную скорость.
— На большой высоте рассказанное вами случилось?
— Шли мы по международной линии на высоте 11250 метров на скорости 820 километров в час.
— Интересны ваши ощущения, Александр Иванович.
— Любопытство охватило всех!
— А это не обман зрения был?
— Одного зрение может обмануть — согласен. Но в самолете находились девять человек! И все следили за полетом объекта. В бортжурнале нарисовали, как он выглядел.
— И какая реакция на земле последовала на ваш доклад?
— Старший штурман дивизиона был категоричен: «Забудьте о том, что видели НЛО!» Но ведь он был! — пытаюсь возражать. «Считай, что ты о нем мне не докладывал!» — завершил дискуссию штурман.
«Как только мы подошли к шару, нас охватил неописуемый страх»
— Года через два, — после недолгого раздумья собрался с мыслями мой собеседник, — я служил в экипаже, которым командовал офицер по фамилии Некрасов. Прекрасный летчик и очень порядочный человек! Возвращались однажды с очередного задания — тоже глубокой ночью, и вдруг с кормы сообщение радиста получаем: «Слева нас догоняет непонятный шар». И точно: наш самолет догнал странный объект и пошел с нами параллельным курсом. Будто присматриваясь невидимыми глазами и прислушиваясь невидимыми ушами. Ничего же на шаре не выделялось: ни иллюминаторы, ни антенны! Ровную поверхность наблюдали мы.
— Большой шар был и как далеко от вас он находился?
— Диаметр объекта — около 20 метров, цвет — серый. Расстояние до него — километра полтора. И командир предлагает: «Давайте ближе подойдем!» Ну и взял чуть влево. Что потом произошло — мы толком не поняли: словно бы ощетинился шар, что ли — увеличился в размере… вроде как щитки открыл. И в этот момент нас охватил невероятный, неописуемый страх! Прямо-таки пригибало всех от него… Вы понимаете, со многим в полете сталкиваться пришлось за годы службы — даже пожар пережил, о котором мы уже говорили. Неприятно тогда было — факт, но страха такого, как при встрече с шаром, ужаса, парализующего рассудок, я не испытывал никогда в жизни. И никому не советую такое испытать.