Сны натощак
Шрифт:
– Ну, а вы-то как думаете? Я все-таки не патологоанатом… Да и Марата Аркадьевича с самого детства знаю… Конечно, испугалась… Да я так заорала, что аж стекла зазвенели на окнах… А потом сразу же бежать… Я ведь полицию-то из дома уже вызвала, – она аккуратно поставила чашку с ароматным чаем перед Яной и села напротив, на круглый стульчик.
Марина сидела спиной к коридору и не увидела, как Маргоша, дико вращая глазами, показывает приложенными к щеке ладошками, что Яне следует попроситься полежать.
– Ой, Марина, – театральным жестом Яна схватилась за голову, – что-то закружилось все… Мама… Ой, я, кажется, сейчас упаду…, – слабым голосом пролепетала она,
– Ой, Яночка, что с тобой? – кинулась откуда ни возьмись Маргоша и засуетилась, – Марина, где у вас можно положить ее? Видите, она сейчас сознание потеряет… У беременных это каждый божий день случается. Да помогите же мне скорее!
Через пару минут Яна уже возлежала на большом мягком кожаном диване в просторной гостиной и разглядывала красивую хрустальную люстру с позолотой. Рядом хлопотала Маргоша. Она зачем-то махала на нее бумажными листами, взятыми с хозяйского стола без спроса. Охала, ахала, послала на кухню Марину за стаканом воды. Потом крикнула, чтобы та накапала туда немного валерьянки.
– Давайте ненадолго оставим Яночку полежать тут в тишине, – сказала ласково Маргоша, беря под локоток взбудораженную странными гостьями Малинову. – Пойдемте, пойдемте, – затараторила она, видя, что хозяйка квартиры не совсем с ней согласна.
Когда Яна осталась одна в комнате, до нее вдруг дошло, что Марго изо всех сил стремилась увести Марину на кухню не для того, чтобы Быстрова тут прохлаждалась на диване.
Немедленно вскочив на ноги, она пробежала глазами по стене, сплошь уставленной книжными полками, скользнула взором по небольшому изящному письменному столу в углу и подошла поближе, чтобы рассмотреть то, что лежало на его поверхности.
Ничего особенно интересного она не нашла, да и нервы были на пределе: приходилось все время прислушиваться к случайным шорохам, доносившимся из кухни. Яна очень боялась, что внезапно в комнату войдет Марина и разразится жуткий скандал. Но она не могла не оценить подвига Пучковой, которая, так сказать, приняла удар на себя и из последних сил сдерживала хозяйку квартиры на кухне.
Неожиданно на глаза ей попалась старинная фотография в рамке из слоновой кости. Изображенная на ней женщина была молода, но не очень красива, хотя ее выразительные темные глаза поражали своей глубиной и чувственностью. Пышные светлые волосы были кокетливо забраны в узел на макушке, а несколько завитков небрежно касались маленьких изящных ушек. «Интересно, кто это может быть, – задумалась Яна, – может быть, мама Марины… Или бабушка…А может, и тетя Поля, которая ее воспитывала…» Надо будет уточнить на всякий случай. А еще лучше было бы…
Тут она догадалась вытащить из кармана мобильный, пощелкала кнопками и перенесла фотографию в память телефона. Получилось не очень качественно – все-таки фотография была старой и черно-белой, но, как говорится, «на безрыбье»… Удовлетворенная проделанной работой, а особенно тем, что ее не «застукали», Быстрова медленно подошла к окну – теперь не страшно, если в комнату войдет хозяйка – скажет, что ей уже лучше и она решилась поглядеть в окно…
Рядом с окном буквально вплотную к шторам стояли ряды книжных полок. Машинально проглядывая содержимое библиотеки, Яна задержала взгляд на простенькой, довольно потрепанной темно-зеленой тетрадочке-блокноте, плотно засунутой между двумя здоровенными томами. Книги были ярко-красные, и Яна почти сразу заметила эту тетрадку, словно травинку на красном платье. Яна прислушалась – на кухне, кажется, шла размеренная беседа Маргоши и Марины, иногда Марго натужно
– Ну что ж, попытка не пытка, товарищ Берия, – мрачно пошутила сама с собой Яна и уже было протянула руку к книжной полке, чтобы взять зеленую тетрадочку, как почти рядом раздалось:
– Ну, спасибо, Мариша, накормила досыта, а то я уж от голода чуть сама не упала в обморок.
Узнав нарочито громкий басок Маргоши и, поняв, что нужно отвести любые подозрения хозяйки квартиры, Яна немедленно отвернулась снова к окну и, облокотившись на подоконник, стала делать вид, что внимательно изучает двор. Из полуоткрытого окна проскальзывал свежий холодный ветерок, смешанный с бензиновыми выхлопами и чем-то вкусно-ванильным (наверное, где-то рядом пекут торт, подумала Яна и на всякий случай сосчитала про себя до десяти, прежде, чем обернуться).
– А-а, пришли уже в себя? – вместе с Маргошей в комнату вошла хозяйка и ревностным взглядом окинула непрошенную «беременную» гостью.
– Да, все уже хорошо, спасибо вам, Марина, за помощь, – Яна удивлялась тому, как предательски дрожит ее голос, но боялась она зря – Малинова ничего не заметила и, вероятно, объяснила ее волнение недавним стрессом. Во всяком случае, увидев, что гостья стоит у окна и наверняка скоро покинет ее квартиру, рыжая окончательно расслабилась. Правда, Быстровой показалось, что Марина все же бросила взгляд на то место, где находилась зеленая тетрадка. Но может быть, Яне это только лишь показалось…
Решив про себя, что хватит нервничать по пустякам и что она больше не останется здесь ни минуты, Яна торопливо принялась еще раз благодарить за оказанное гостеприимство и помощь. Маргоша вторила ей баском, и совсем скоро они уже распрощались с Малиновой и подошли к двери лифта. Яна взяла под руку Маргошу и шепнула:
– Ну, Марго, погоди!
– Чуть что, так косой, – весело парировала Пучкова.
***
– Ну, что удалось что-нибудь узнать? – спросила Маргоша Яну, когда они снова сидели на лавочке перед домом. Лавочка находилась за довольно высокими кустами сирени, и сверху активно пропекалась солнышком, каким-то чудом вырвавшегося из облачного плена. На лавочке было тепло и уютно. Сыщицы немного расслабились после нервных потрясений, выпавших на их долю с самого утра.
– Кое-что, – скупо ответила Быстрова, вычерчивая замысловатые линии носком туфли на песке. – Конечно, окровавленного самурайского меча мне найти не удалось. Но все-таки и не без «улова». Знаешь, есть пара странных вещей в квартире этой рыжей Мариночки, которые не дают мне покоя… Но я пока что не знаю, с какой стороны на них посмотреть…
– Что за вещи? – Маргоша деловито поправила золотую дужку очков, съехавших на кончик носа.
– Да в общем-то ничего особенного… Старая фотография. Черно-белая. Довольно яркая молодая женщина с копной светлых волос. Чем-то отдаленно напоминает Марину. Может, родственница…
И еще одно: зеленая тетрадочка, аккуратно засунутая между книгами на полке. Сама не знаю, почему мне не дает покоя эта тетрадочка, рука так и тянется сама собой – взять эту тетрадочку и прочитать, что в ней написано… Может, это какие-нибудь важные записи, вроде расходной книги или поиски родственников… Моя мама, между прочим, как-то раз попыталась было опросить своих престарелых теток о наших предках, так вот, то, что они смогли вспомнить, она аккуратно записала в подобную тетрадочку, только голубого цвета. И очень бережно где-то ее хранит. Говорит, что нельзя быть «Иваном, не помнящим родства»…