Сны суккуба
Шрифт:
— Разумеется, нет.
Он изобразил обиду.
— «Разумеется, нет»? Отчего так категорично? Я вроде бы не урод.
— Не урод, — согласилась я.
Он по-прежнему выглядел так, словно два дня не брился, и синяя тенниска обтягивала торс весьма сексуально, позволяя разглядеть отменную мускулатуру. Видать, работа оставляла достаточно свободного времени, чтобы ее накачивать.
— Но я здесь по другому поводу. И, честно говоря, если то, что я вижу, — всего лишь верхушка айсберга, твоя душа не стоит ни
Он протестующе вскинул руки.
— Приходит, оскорбляет меня... а потом просит помощи. И чего ты хочешь? У тебя все-таки сломалась посудомойка?
— Нет. Я снова видела этот сон. Но с продолжением.
Я коротко пересказала его. Данте выслушал с непроницаемым видом. Потом спросил:
— Новую посудомойку ты точно не хочешь?
— Нет!
— А детей?
— Что — детей?
— Их ты хочешь?
Я немного помолчала. Данте улыбался все так же насмешливо, но смотрел на меня очень внимательно. Жулик жуликом, но умен. Настоящие жулики и должны быть умными. Чтобы зарабатывать на человеческих слабостях — таких, как желание любви у юных девушек, — необходимо хорошо разбираться в людях.
— Это не имеет значения, — сказала я наконец. — У меня детей быть не может. Ты знаешь.
— Я спросил не об этом, суккуб. Я спросил, хочешь ли ты их.
Я уставилась на хрустальный шар. Пластиковый на самом деле, судя по игре света на поверхности.
— Конечно. Хотела, еще когда была смертной. И родила бы, если бы могла.
Он кивнул, и мне впервые подумалось, что он, возможно, воспринимает меня всерьез. Почти.
— И смею предположить... ты проснулась без энергии.
— Да. А до этого поимела жертву. В точности как в прошлый раз.
Лицо у него стало задумчивым.
— Интересно. Это происходит только тогда, когда ты заряжаешься.
— И что это значит, по-твоему?
— Не знаю. Возможно, ничего.
— Не может быть! Я теряю энергию без всякой причины.
— Ты на взводе, — возразил он. — И похоже, так задергана, как никто из бессмертных, которых я встречал. Да и смертных тоже. Ты века мечтаешь забеременеть. Живешь со своим дружком в целомудрии. И работаешь на этого демона, да? Похожего на Мэтью Бродерика?
— На Джона Кьюсака, — поправила я.
— Неважно. Все это любого достанет. Твои сны отражение твоих горестей, работа подсознания, живая, яркая, вытягивающая энергию.
— Пользы от тебя... Твои толкования — жульничество, как и все остальное.
— Нет. Я жульничаю не во всем. В снах разбираюсь. И в магии. И знаю, что тебе поможет.
— Что?
Он показал на стол.
— Мы с тобой. На нем. Голые. Горизонтально. Я застонала.
— Да, ты не соврал. Ты романтик.
— Прагматик. И оппортунист.
— Ничтожество, которое обходится со мной, как с дешевой шлюхой...
— Черт возьми, я не трахался
Я бросила на него косой взгляд.
— Я правильно поняла? Чтобы получить помощь, я должна с тобой переспать?
Данте сунул руки в карманы.
— Нет. Было бы куда приятней, если бы ты сама этого хотела. Да и помочь я на самом деле не могу.
Я шагнула к двери.
— Что ж, спасибо.
— Знаешь, что еще помогло бы? — спросил он вслед.
— Если ты опять о сексе...
— Отпуск. Массаж. Все, что снимает напряжение.
На сей раз он говорил дело, и это меня приятно удивило — значит, в голове у него не только помойка.
— Да, — сказала я. — Правда, я сомневаюсь, что мои проблемы можно решить массажем.
— Кто знает. Если бесплатно... да в обнаженном виде...
Я вышла.
Мысль о том, что мой роман с Сетом движется как будто по замкнутому кругу, меня уже посещала. Теперь казалось, что по кругу пошло и все остальное. Увидела тот же самый сон, приехала к Данте, помощи не получила, отправилась на работу, пережевывая по дороге случившееся... день разворачивался в точности, как в прошлый раз.
В «Изумрудном городе» я занялась оформлением документов и обслуживанием покупателей, томясь при этом сладкими мечтами о ребенке. Я думала только о приснившейся девочке. Жаждала снова ее увидеть, полюбоваться ее улыбкой. В сравнении с нею работа казалась никому не нужной бессмыслицей.
Вечером мы с Мэдди поехали ко мне, и я объяснила, каким образом собираюсь устроить ей свидание.
— Ты хочешь меня продать? — воскликнула она.
— Это благотворительный аукцион, — сказала я. — В пользу детей. Ты же любишь детей, правда?
— Ну да, только...
— Значит, все будет хорошо. На, примерь. — Я бросила ей пакет с логотипом «BCBG».
Мэдди посмотрела на него с опаской.
— Магазин для подростков?
— Для людей со вкусом, — уверила я ее.
Она вынула из пакета платье, которое я подобрала накануне. Длиной до колен, шелковое, с розовым геометрическим рисунком. Слегка присобранный верх, рукава-крылышки, треугольный вырез, под ним — бант.
— Я это не надену, — тут же сказала Мэдди.
— Почему? Слишком красивое?
Она бросила на меня сердитый взгляд.
— Все наружу.
— Что? Да оно все закрывает!
Видела бы она мои платья, где действительно «все наружу»... Для нее я выбрала элегантное, сшитое со вкусом. Пуританское по сравнению с моими.
— Примерь сначала, потом посмотрим.
Мерить она отправилась в ванную. И, когда вышла, я чуть не ахнула от восторга. Платье сидело идеально. Размер я угадала точно.
— Ни дюйма лишнего, — заворчала Мэдди, растягивая ткань на талии.