Сны сумасшедшего. Сборник первый

Принято считать, что зима на севере долгая, лютая и холодная. Мурманск – самый крупный город Заполярья, но зима в нем, пусть и действительно долгая, но далеко не самая холодная, по сравнению с большинством регионов России. Что касаемо температур, зима в Мурманске мягкая. И от того, во второй половине зимы побережье Кольского залива накрывают метели и снегопады. Но это будет позже, по окончании полярной ночи, а в предверие этой ночи, особенно в начале зимы, на улицах весьма слякотно. Постоянные снежные циклоны то и дело скрывают слякоть, даря уверенное чувство белоснежной чистоты. А почти не прогреваемая летом земля вечной мерзлоты, быстро сковывает грязь льдом. Так, теплая в воздухе, но холодная на почве, зима дарит белоснежную чистоту.

Знает ли мой дорогой читатель, что северное сияние вовсе не обязательное явление глубокой зимней ночи? И пусть отличительная часть Заполярья, это полярная ночь,

к коей мы ещё вернёмся, но всё же, зима не заявляет авторских прав на северное сияние. Скажу больше, моё первое знакомство с сиим чудом природы состоялось поздним вечером сентября, когда возвращаясь с прогулки, я едва обратил бы внимание на полосу в небе, но внимание обратила моя дочка. «Папа, это полоса не от самолета» заявила она. И стоило мне присмотреться, как я увидел едва заметные переливы зелёных оттенков. Конечно же все великолепие северного сияния можно увидеть только зимой, находясь за городом, вне власти фонарей, в безветренную морозную погоду. Именно в мороз, на ясном ночном небосводе, будто малахитовый змей ползет по небу. Это на картинках и в фильмах северное сияние полоса с отголосками свечения вверх. В жизни такое встречается реже. Чаще это широкая полоса, то расслаивающаяся, то расползающаяся и раздваивающаяся. Хотя, может это особенность свечения именно Кольского региона, ведь мы находимся прямо под этим чудом. И может от того, не всегда можем лицезреть лепестки, устремленные вверх от полосы.

Отпуск у Солнца – еще одна отличительная черта арктических широт. Как стремительно год приближается к окончанию, подводя итоги и торопя нас завершить те или иные дела, так же стремительно в Заполярье сокращается день. И в первых днях декабря, солнце окончательно покидает взоры людей, как бы уходя на отдых. Возвращается оно на небосвод сразу же по окончанию новогодних праздников, сигнализируя о начале нового трудового периода.

Труд, кстати, не пугает северного человека. Северянин не умеет ленится. Вообще север проверяет людей на излом. Слабый и ленивый уезжает отсюда быстро. Но трудолюбивый приживется и всегда найдёт заработок. Суровый климат не терпит халатности, не позволяет делать "как-нибудь" или "тяп-ляп". И от того человек, именно человек, а не лентяй или пройдоха, может здесь выжить, обустроиться и встать на ноги.

Из моих наблюдений могу сказать, что как нигде более часто вам остановятся на дороге и спросят, всё ли в порядке. И это невзирая на то, включены или нет аварийные сигнальные огни. Возможно я ошибаюсь, но холодный север полон приветливых и теплых людей. Это мои наблюдения. Прожив в Заполярье несколько лет, я и сам научился быть вежливее, терпимее и внимательнее к людям, особенно на дороге. Всегда остановиться и поинтересоваться, все ли в порядке у стоящего на обочине автолюбителя. Север, с его долгими ночами и, как завершение укорачивающегося дня – затяжной полярной ночью, с его ещё более долгой зимой, заставляет проявиться в человеке человечности, закаляет её ещё больше. Только взаимовыручка и помощь друг другу, помогли людям закрепиться в этом холодном крае. Не в трудную минуту, не в час невзгод, а всегда, в любое время. Этот путь издавна был единственным, ведь здесь, будто на вечной войне с холодом, ценишь и бережешь любого союзника, даже малознакомого или не знакомого вовсе. Северный человек отличается своей суровостью и спокойствием. Эти выработанные черты, укрепились и проявляются в нем как нигде более. Правило «человек человеку волк» здесь не действует. В Заполярье человек человеку – Человек.

Нет человека, ни разу, не ездившего на поезде. А если и есть, то назвать такого человека человеком нельзя, ведь не видел он той красоты и романтики путешествия, что дарит железная дорога.

Столбы, столбы, столбы… И провода между них, их соединяющие, то ныряющие вниз, то взмывающие ввысь. Станции проносятся одна за другой. Станицы – мне это название нравится больше, потому что несмотря на пролетевшие годы, и даже века, станицы стоят, как и прежде, раскинутые по всей сетке железных дорог. И, как и прежде идут работяги проверять исправность колес, тюкая молоточком по нервной системе вагонов. Другие идут проверять исправность путей. Бегут бабки, торопясь продать копченую рыбку, мороженное, семечки. А перрон наполняется новыми пассажирами и теми, кто выскочил размяться и покурить. И есть в этом что-то неизменное. Что-то родное с самого детства. Этот перрон, люди на нем, как "дома" кто в чем – в спортивках, шортах, тапках, и не важно зима, лето, ночь или день. И все как будто друг друга знают, общаются, смеются. Здесь нет политики и межнациональной розни. Но есть место анекдотам и рассказам из жизни.

Я часто упоминаю такую фразу, и вновь и вновь в ней уверяясь – широка Россия – раскинулась она от века 16го, до века 21. В городах торговые центры, сенсорные «приблуды» везде и у каждого, а чуть дальше, отойди от городов, к тем же станицам, а там все также, как и тогда, как прежде, как в самом начале, когда железные дороги только-только зарождались. Разве что…

Работяги сменили тулупы на оранжевые жилеты, сами станицы переоделись из бревенчатых зданий с резными нарядами на окнах в серые кирпичики в стеклопакетах, семечки сменились на чипсы, ну а бабки… А бабки вечны. Впрочем, как и копчёная рыба.

«Удивительное и невероятное». (привычное и обыденное для нас сегодня, будет абсолютно неприемлемо или как минимум удивительно в другом времени?)

Дневник начат в моё четырнадцатилетние и пополняется ежедневно. Запись №3360.

Отшумела третья мировая, за ней, эхом прокатились волны раздора и полного хаоса. Спустя десятки лет, местами образовались общины. Но государства канули в лету. Когда стало ясно, что целостных держав и государств не осталось, в борьбе за обладание территориями и ресурсами, сначала бомбили друг друга регионы, независимо от принадлежности к странам в прошлом, затем всё ушло на дробления и конфликты более мелких уровней. Вслед за государствами исчезали регионы, потом города, затем и общины. Раскол на таком уровне означал конец. В тех нескольких крупных городах, куда не долетели ядерные «крылатки» и не прошли ковровые бомбардировки, а люди сумели не перегрызть друг другу глотки, придя к взаимопониманию, со временем более ли менее возобновилась структура человеческого порядка. Даже подачу электричества возобновили. Более того, со временем с генераторов перешли на построенные гидростанции на реках – электричества стало достаточно. И на уцелевших улицах, местами вновь заходили трамваи. Сам устой жизни полностью переменился, как и психология людей. Не смотря на уцелевшую общину в одной из частей города, потасовки и перестрелки имели место. Люди ведь, в большинстве, пришли сюда с других территорий. Оттуда, где шли ожесточенные бой. Сначала они бомбили друг друга за территории, затем стрелялись за топливо и еду, а после и вовсе рвали друг друга за воду.

В новом мире, который удалось построить, каждый понимал, что его день не «может быть» последний, а «скорее всего» последний. Моя бабушка рассказывала мне, как прабабушка, заставшая ещё конец прошлого века, в эпоху расцвета цивилизации, а точнее, как она говорила «резвые девяностые» (вроде именно это слово она использовала), рассказывала бабушке о том, что, когда топлива было в достатке и его использовали и для транспорта, а не только для осветительных ламп, на дорогах был ужасный хаос. При малейших столкновениях авто, люди дрались, отбирали друг у друга машины, здоровье и жизни, и тому подобное. Но именно это лихое время, воспитало в людях человечность. А может это был просто естественный отбор, в котором зверье поубивало зверье. Бабушка поведала мне, что спустя пятнадцать лет, на дорогах, люди с огромным уважением относились друг к другу. Пропускали и уступали, и вообще уважительно относились друг другу. Нашим родителям досталась эпоха более глубокого хаоса на фоне… наверно последней мировой войны. А может и не последней.

Во времена бабушки (из ее рассказов) все красовались друг перед другом автомобилями. Люди отрицали это, но из средства передвижения, автомобили превратились в визитную карточку достатка. А кто в достатке, тот и круче. В наше время автомобили сменили оружие. Огнестрельное. Чем крупнее калибр – тем ты и круче. Чем резвее автоматическая система – тем больше шансов выжить. Но это почему-то не помогает. Не всегда опыт, меткость и калибр решают. Шальная пуля порой опаснее меткого выстрела. Пока один целится, второй стреляет на вскидку и вот результат – нет опытного стрелка. И именно по тому же принципу, что и век назад, люди с оружием начали относится друг к другу с уважением на дороге, так и сейчас, кто имел технически превосходящее оружие, имея средства для его приобретения, уступал менее прогрессивным обладателям простых пистолетов. В наше время, как век назад у всех были автомашины (или как вы их называли?), у каждого есть оружие. И даже по несколько, у тех, кто способен себе это позволить.

Вы знаете, как меняет сознание АК-74 на шее? Не М-16 или UZI. Это удивительно! Чувствуешь себя полноценным членом общества. Как я не раз замечала, даже походка меняется.

Как ни странно, не смотря на стратегическую важность в системе городов и государства, а также становления и вооружения армии (даже не представляю, как правильно выразиться обо всей этой колоссальной мощности системе, но скажу проще), наш город, славный Челябинск, не подвергся разрушению во время междоусобиц. Недавно мы справили трёхсот пятидесяти пятилетие. На реке Майс, на опорах обрушившихся мостов, люди соорудили гидравлические генераторы. Благодаря им, мы имеем достаточно электричества, и, как и писала раньше, запустили трамваи. И, может быть, Челябинск остается последним упоминанием о некогда развитой цивилизации.