Соавторы
Шрифт:
– Вы хотели рассказать о Елене, - напомнила Настя.
Ей было искренне жаль эту чрезмерно полную женщину с ярким лицом, большими глазами и пышными темными волосами, но время идет, а о Елене Сафроновой она пока ничего важного не услышала.
– Да, о Леночке… В общем, намечтала я тогда себе бог знает что. А вышло все не так.
– А как вышло?
– Я хотела с ней сблизиться, а она со мной - нет.
Как ни печально в этом признаваться, я ей не была нужна. Когда ее привозил Егор, мы, конечно, общались, но если я звонила и приглашала приехать, она всегда отказывалась. Несколько раз мне удавалось
– Зачем же вы ее приглашали, если видели, что она не стремится к сближению? Вы на что-то надеялись?
– Сначала - да, надеялась. А потом сделала из этого развлечение. От скуки, наверное.
– Как это?
– изумилась Настя.
Чем дальше, тем больше жена ресторатора Уразова поражала ее. Сначала эти рассуждения о фантиках, потом совершенно необъяснимая откровенность в описании своей семейной жизни, а теперь вот развлечение какое-то!
– Леночка была очень скрытной. У меня все время было ощущение, что она - человек одного дня, словно ни вчерашнего дня, ни прошлой недели, ни прошлого месяца, ни тем более прошлой жизни у нее не было. Вы понимаете, о чем я?
Настя понимала. Очень хорошо понимала. Потому что именно такое ощущение появилось и у нее самой после первого знакомства с мужем убитой Елены Сафроновой и прочтения собранных материалов. Она молча кивнула Hope.
– Лена никогда не рассказывала о том, что было в ее жизни. Ни о родителях, ни о школе, ни о поклонниках, ни о своих мужчинах. Даже о своих подругах ни слова не говорила. Ведь ясно же, что до Егора у нее были другие мужчины, так хоть бы заикнулась о них! Хоть бы мельком упомянула! Как будто стерла ластиком все, что прожила до встречи с ним, и начала жизнь с чистого листа. Когда я поняла, что она не хочет быть моей подругой, я сначала переживала очень, мне было обидно как-то. Всегда обидно, когда тебя отвергают. А потом я решила, что попробую вытянуть из нее как можно больше информации. Просто так, для развлечения. Она ведь не отказывалась общаться со мной, поболтать, да не пять-десять минут, а часами - это всегда пожалуйста, Леночка не была молчуньей. Но за этой болтовней стояло все, что угодно, только не она сама. Можно было обсуждать наши беременности, книги, фильмы, спектакли, политику, кухню, мебель, ремонт, можно было даже обсуждать мою жизнь, но только не ее. Понимаете?
Настя снова кивнула.
– Продолжайте, пожалуйста. То, что вы говорите, очень важно для меня. Я должна понять, каким человеком была Елена.
– Думаю, что плохим, - резко ответила Уразова.
– Почему? Вы обиделись на нее за то, что она вас отвергла?
– полуутвердительно спросила Настя.
– Или она сделала вам что-то плохое?
– Человек, который отвергает свое прошлое, не может быть хорошим, - твердо, без малейшего колебания, ответила Нора.
– Почему?
"Уже пятое "почему?" всего за один разговор, - мысленно отметила Настя.
– Что-то меня сегодня заклинило".
– Потому что это означает, что у него в прошлом слишком много плохих поступков. Он причинил слишком много зла, и чувство вины за это зло становится для него невыносимым.
"Логично, хотя и сомнительно, - подумала Настя.
– Жизнь знает множество примеров, когда все обстоит совсем не так. Люди молчат о своем прошлом по совершенно иным мотивам, а люди, причинившее много зла, не испытывают никакого чувства вины".
– Вы хотя бы примерно представляете себе, какие именно поступки Елены вызывали у нее чувство вины?
– задала она вопрос, словно слова Уразовой не вызвали у нее никаких сомнений.
– Может быть, разгадка убийства как раз в этих поступках?
– Не думаю, - голос Норы звучал спокойно и уверенно.
– Леночка ничего не боялась. Ничего не опасалась. Ни о чем не тревожилась. Если бы ее прошлое представляло хотя бы малейшую опасность для ее будущего, я бы непременно это заметила.
Самоуверенно. Но, возможно, у Уразовой есть основания полагаться на свою интуицию и наблюдательность.
Они проговорили еще минут двадцать, прежде чем Настя приступила к выяснению самого важного вопроса.
– Скажите, Нора, когда Егор впервые привез к вам в дом Елену, он не просил вас или вашего мужа помочь ему, поддержать?
– Помочь?
– Красивые, четко очерченные брови Норы Уразовой изящно шевельнулись, обозначая недоумение.
– В чем помочь?
– В том, чтобы уговорить Елену выйти за него замуж.
Нет? Не было такого?
– Да бог с вами, - Уразова легко рассмеялась и плотнее закуталась в тонкую накидку.
– Зачем нужно было ее уговаривать? Он представил ее уже как невесту, между ними все было решено.
– А когда это было, не помните? Я имею в виду точную дату.
– Помню прекрасно, это было в день рождения Алишера, пятого июля.
Пятого июля. Не сходится. Егор Витальевич утверждал, что узнал о беременности Елены в конце июня, весь июль уговаривал ее зарегистрировать брак, и только в августе якобы сломал ее упорное сопротивление и тут же организовал бракосочетание. Кто-то из двоих лжет, или Егор, или Нора. Впрочем, слова Норы легко проверить у ее мужа. Но она ведь умная женщина, в этом нет никаких сомнений, и если она лжет, то должна понимать, что обман мгновенно обнаружится. Да и зачем ей говорить не правду? Ее ведь никто ни в чем не подозревает. А может, зря? Может, ее-то как раз и нужно подозревать? Ладно, продолжим как ни в чем не бывало.
– Значит, до того момента вы Елену ни разу не видели?
– Нет, это было первое знакомство.
– И вас не удивило, что Егор так долго скрывал от вас свою невесту? Приезжал к вам с разными девушками, но только не с той, на которой в конце концов решил жениться. Разве не странно?
– Ничего странного. Это было скоропалительное решение. Леночка работала в одном из салонов Егора, он долго не обращал на нее внимания, а потом как-то мгновенно все случилось между ними, она забеременела, и Егор сделал ей предложение. Он очень хотел ребенка.
Так, эту песню мы уже слышали. Хотелось бы чего-нибудь новенького.
– А вас это не удивило, Нора? Все-таки Егор Витальевич - человек с устоявшейся жизнью, позади два брака и множество необременительных связей, никаких матримониальных планов он не строил, и вдруг из-за беременности случайной подруги все переменилось.
– Удивило, - усмехнулась Уразова.
– Кстати, это тоже сильно стимулировало мой интерес к Леночке. Хотелось понять, что же в ней было такого, чтобы Егор так кардинально изменился в один момент.