Соавторы
Шрифт:
Самой Елены? Странно. Зачем ей такая вещь? А вот английское демисезонное пальто, длинное, теплое, темно-серое, очень элегантное. Уж не за ним ли приезжала сюда Елена в тот роковой день? Как раз по сезону, на носу ноябрь, холодает. Да нет, пожалуй, не за ним: пальто узкое и с поясом, вряд ли это подходящая одежда для женщины с семимесячной беременностью, оно в талии не сойдется.
На верхней полке два теплых шарфа и несколько Шелковых платков. Шарфы совсем, новые, один даже в упаковке, для них еще сезон не наступил, и Елена, наверное, собиралась забрать их позже, ближе к зиме. А вот платки, наоборот, ношеные, сохранившие едва уловимый запах духов, для них сейчас самое время, но хозяйка квартиры оставила
Закончив с верхней полкой, Настя наклонилась и стала изучать стоящую в шкафу обувь. Несколько пар сапог и ботиночек с длинными носами и высокими тонкими каблуками, явно неподходящих для беременной. Старые, порвавшиеся с нескольких местах тапочки. Неужели Елена ходила в таких тапках? Наверное, ходила, ведь не сразу у нее появилось благосостояние, квартира и дорогие вещи. Но почему не выбросила? Хранила как память?
Или в них ходила опять же не она? Хотя размер такой же, как у остальной обуви. Но это ни о чем не говорит, тридцать седьмой - самый ходовой размер. А это что?
Кроссовки. Дорогие, фирменные. Настя достала их, поднесла поближе к свету, внимательно рассмотрела. Да, в этих кроссовках ходили много, даже, наверное, бегали.
Занятно. А девушка Ниночка из салона "Нимфа" уверяла, что Елена совершенно не занималась ни своей внешностью, ни своим здоровьем. В сауну не ходила, а в кроссовках, выходит, бегала? Или что там она в них делала? Для того, чтобы внутренняя поверхность подошвы приобрела такой вид, в кроссовках нужно отмахать не один десяток километров. Что это было, прогулки, бег по утрам, целенаправленные походы в загородной местности? Надо обо всем этом спросить у безутешного вдовца… хотя зачем? К шантажу это не имеет никакого отношения.
Или имеет? Вопросы, одни вопросы, а ответов пока что-то не видать.
Обнаруженные в прихожей перчатки оказались под стать курткам и платкам: среди дорогих изделий из лайки затесались шерстяные с дырками на кончиках пальцев и дешевые, из плохо выделанной кожи. Размер, как и в случае с обувью, совпадал. Такую же картину Настя обнаружила и в ванной. Разумеется, переезжая к мужу, Елена забрала свою косметику, но баночки, тюбики и флаконы, в которых оставалось еще чуть-чуть содержимого, оставила. Наверное, купила себе новые. Среди этих баночек и флакончиков с названиями дорогих фирм, таких, как "Ля Мер", "Герлен", "Мавала", "Кларанс", нашли себе место и совсем копеечные кремы и лосьоны. Как они здесь оказались? Кто ими пользовался? Елена? Или опять же не она?
Теперь осмотрим кухню. Мебель дорогая, итальянская, деревянная. С посудой - полный разнобой. В одном шкафу стоит веджвудский столовый сервиз на двенадцать персон, такой стоит тысяч семь-восемь, если в условных единицах. А в соседнем шкафчике-сушилке над мойкой - посуда явно повседневного пользования, тарелки и блюдца стояли в "сетке", чтобы стекала вода, чашки - над ними, на сетчатой полке, вверх донышком.
Часть тарелок и чашек - из мейсенского чайного сервиза ручной работы, другая же часть являет собой простые "офисные" чашки-бокалы и простенькие тарелочки.
Из кухни Настя перешла в спальню. Она даже не удивилась, найдя в шкафу аккуратно сложенные комплекты постельного белья, среди которых наряду с дорогими английскими и французскими, сатиновыми, с жаккардовой отделкой или ручной вышивкой, лежали дешевые турецкие и китайские. В большом шкафу висели на плечиках несколько блузок и трикотажные костюмы и джемпера, все остальное хозяйка, похоже, успела перевезти в новое жилище. Полки же, помимо постельного белья, оказались заняты теплыми вещами: свитера, кардиганы, шали. До них очередь должна была дойти к концу осени.
Настя аккуратно стала вытаскивать белье и вещи по очереди из каждой полки и складывать на широкую, тщательно застеленную кровать. Почему-то люди любят прятать то, что не предназначено для посторонних глаз, именно на таких полках, под вещами. Она даже не заметила, как следователь подошел к спальне и встал на пороге, наблюдая за ее действиями, просто вынимала очередную вещь, расправляла, ощупывала, складывала на кровать, вынимала следующую… Она делала все это машинально, глубоко задумавшись, и очнулась только тогда, когда поняла, что складывает не свитер и не шаль, а нечто гораздо более тонкое. Майка. Обыкновенная майка, белая, с короткими рукавами и незамысловатым рисунком. Еще одна майка. И еще одна, на этот раз черная.
И еще одна, голубая со смешной кошачьей мордочкой на спине. Наверное, Елена, как это делают многие женщины, надевала эти майки под теплые свитера, потому что шерсть "кусает" кожу на спине и груди. А это что?
Это уже не майка, это спортивный костюм. Легкий, белый, летний. А вот еще один, яркий, бирюзовый, теплый, явно для холодного сезона. Стало быть, майки, лежащие на одной полке со спортивными костюмами, были предназначены не для ношения со свитерами, а для занятий спортом. Майки, костюмы, кроссовки… А вот и носки, тонкие и толстые, хлопчатобумажные. Полный комплект.
Но это еще не все, в глубине полки лежит пакет. Настя быстро вытряхнула на кровать его содержимое: три купальника, закрытые, скорее спортивные, чем пляжные, резиновая шапочка, две пары шлепанцев-"сланцев". Набор для посещения бассейна.
Да, господа хорошие, плохо вы знаете тех, кто рядом с вами. За здоровьем-то своим покойная Елена Щеткина-Сафронова все-таки следила, да еще как! Бег, ходьба, бассейн. Только вы почему-то этого не знали. Впрочем, зря она на всех бочку катит, этого только глупенькая наивная Ниночка Клевцова не знала, а вот муж вполне даже может оказаться в курсе. А если и муж об этом не знает, тогда уже совсем интересно получается…
– Ну как?
– вывел ее из задумчивости голос Герасимчука.
– Нашли что-нибудь интересное? Нужно что-то изымать? Приглашать понятых?
"А не такой уж ты крутой законник, милый мальчик Тема, - с улыбкой подумала Настя.
– Если уж по всем правилам, то ты вместе с понятыми должен был за спиной у меня стоять и за каждым моим движением следить, а вы в гостиной на диванчике да в креслицах отсиживались. Конечно, прихожую вам в открытую дверь было видно, в спальню ты за мной следом притопал, хотя и без понятых, что не правильно, а вот что я в кухне и ванной комнате делала, никто из вас не видел и знать не знает. А ну как я бы туда что-нибудь подбросила? А ты бы потом пеплом голову посыпал и от начальства нагоняй получил за то, что очевидную улику, имеющую отношение к преступлению, вовремя не обнаружил. И тебе бы еще меня в пример ставили. Каково для твоего самолюбия? Но ты не дурак, милый Тема, ты все это предвидишь и в голове держишь. Просто ты лично от меня подвоха не ожидаешь. Я для тебя старая женщина, а потому не опасна. Вот если бы на моем месте был мужчина лет эдак тридцати или чуть старше, ты бы вокруг него аки беркут кружил, глаз бы с него не спускал. Ладно, Тема, я тебя прощаю, я действительно немолодая женщина, подставлять тебя я не собираюсь, опасности никакой не представляю, и спасибо тебе за то, что ты мне доверяешь. И спасибо моему предпенсионному возрасту за то, что благодаря ему я без особых усилий могу вызвать доверие у молоденьких следователей. Короче, всем спасибо! Съемка окончена".