Собачья роза. Бутон, шипы и прочее…

Настоящее творчество не имеет времени. Книга «Собачья роза» досталась мне в подарок в 1997 году и была бережно хранима, так как оставила одно из самых сильных впечатлений на тот момент жизни. Отдельные строки впечатались в память и до сих пор не забыты:

Плеснув кипятку, громыхнула ковшом; варенье придвинула: — Пей… И жаркое солнце за жёлтым холмом расплавилось в чашке моей. Что ж — в монахи? Нет монастыря… Сам в себя уйду, как в монастырь. Зазмеилась позёмка в траве под окном — белый снег оседает на сердце моём, растревоженном сердце моём!..

А потом были сонеты и увлекательные истории в прозе, но никогда автор не просил профессиональную организацию писателей напечатать ему книгу, хотя тогда ещё

можно было… Не успели. Помешали скромность и жизненная позиция талантливого поэта с философским взглядом на жизнь. Только на то оно и литературное братство — в наше такое тайнопатриотичное, проклятое и проданное на потребу отнюдь не духовным ценностям время. Бросили клич и денег на книгу в серии «Народная библиотека» Кировского отделения Союза писателей России собрали. На сто экземпляров хватало, а тут ещё Леонид Иванович Пермяков, член областного литературного объединения «Молодость» перевёл на счёт организации «несгораемую» сумму, которую ему в своё время пожертвовал на книгу безвременно ушедший вятский меценат Валерий Иванович Федяев.

И вот она — новая старая книга «Собачья роза», дополненная и переработанная, двухсотэкземплярная, с ISBN. Значит, в библиотеки поступит, в архивах российских засветится и дождётся своего времени, ведь всё в этом мире относительно вечности.

Ольга Юрлова, член Союза писателей России Путь освещая, приходится свечкой сгорать. Знаем… Да вот иногда не стоим за ценой. Лучших из нас призывают в небесную рать. Кто же тогда остаётся под грешной Луной? Майский сад вовсю цветёт — ночь дурманом полнится. Снова сказка в нас войдёт дерзкою разбойницей. Наши планы сокрушит безо всякой жалости; будет головы кружить, подбивать на шалости. Лишь раздует жар сердец лепестков метелица. Где начало, где конец?! Вспомнишь — не поверится! Середина июля. Жара… И — метель: белый пух тополей понесло в Агидель, белый вихрь — над серебряной Вяткой-рекой, белым облаком пух — над спокойной Невой… Зазмеилась позёмка в траве под окном — белый снег оседает на сердце моём, растревоженном сердце моём!.. — …Бродишь ночь напролёт с гитарою! «Нынче в полночь — ах! — звездопад…» — Ну, опять эти песни старые ночь-полночь под окном звучат! Песни юности — на два голоса. Доброй сказкой вспомнится быль… А в густые мягкие волосы крепко въелась звёздная пыль. Локон цвета воронова крыла обращается в едкий дым: чувства робкий росток прогорел дотла. Что ж, Киприда светит другим. Майский сад процвёл, конечно, зря. Нет плодов — лишь выжженный пустырь. Что ж — в монахи? Нет монастыря… Сам в себя уйду, как в монастырь. Что ты уставил, не взвидевши света, зенки в надир, а затылок — в зенит? Коль при амурах взаимности нету — ангел-банкир твои деньги хранит! Плеснув кипятку, громыхнула ковшом; варенье придвинула: — Пей… И жаркое солнце за жёлтым холмом расплавилось в чашке моей. Хмельной аромат позабытых миров… Казалось: он временем стёрт, но — словно опять выжиматель ветров торопится в северный порт. Солёная пена с тяжёлой волны; компас: вместо градуса — румб. Сушёное солнце далёкой страны надёжно уложено в трюм… Позади все моря остались, и не сняться нам с якорей… Но упрямо свой алый парус поднимает на мачту Грэй, и в пучину летят канаты под ударами тесаков. Свежий ветер зовёт куда-то просоленных морских волков. Обшить паруса шелками — нелепейшая причуда! А Грэй своими руками творит для любимой чудо. И внезапно на рейде Лисса вспыхнут заревом небеса, и Ассоль вдруг заметит с мыса ярко-алые паруса… Капитан говорит: — Скорее!.. Алой птицей «Секрет» летит. Ждёт Ассоль капитана Грэя и в лазурную даль глядит… Обшить паруса шелками — бессмысленная причуда. Эх, нашими бы руками подобное сделать чудо! Будешь помнить такое, покуда жив… Волос высветлит добела, коль загонит вас шторм в Безумный пролив: слева — отмель, справа — скала, а прямо по курсу — рифы видны… Преисподняя ждёт десант! И вдобавок — на палубу с высокой волны заявляется Фрэзи Грант. Легконогая Фрэзи Грант!.. Пространство разом сходит на нет; время нас сейчас обождёт. Сбывается худшая из примет в точности… наоборот! Сам капитан к штурвалу встаёт; дрожь уходит из ног. В узкий фарватер корабль идёт, как меж рёбер — стальной клинок. Милосердья крепкий клинок!.. Обходим последний клыкастый риф; впереди — седой океан… Вскипает яростью Безумный пролив — пуст остался его капкан! Что ж, Фортуна вновь улыбнулась нам… Бешеный ветер стих; убегает Фрэзи Грант по волнам, уводя косаток своих. Беспощадных косаток своих!.. Третьи сутки штиль — это слишком! Может, снять золотые пенки? Ждёт в конторе меня купчишка; наготове — шальные деньги. Не начавшись, кончилось лето; тает сказка дымком из трубки… Крепкий шёлк парусов «Секрета» раскроят на модные юбки. Лучше б ветром его порвало! Парус — ал, да кому он нужен? Ведь Ассоль принца ждать устала, и Энрике ей станет мужем. Что ж, я им пожелаю счастья и… К чертям всех купцов на свете! Подтяните покрепче снасти: он пришел, наконец, — наш ветер!..