Собачья роза. Бутон, шипы и прочее…

Щипан Роман

ПРИЕХАЛИ!

Бывает, я о высоком мечтаю. Директором представить себя хочу. Я выбегаю, руку поднимаю: — Эй, такси, такси! — надрывно кричу. Николай ОСТРОВИТЯНИН

И я, бывает, о высоком мечтаю. Себя литератором представить хочу. Уздечку беру, глаза закрываю: — Эй, муза! Пегаса мне! — истошно кричу. Глаза открываю — а где же Пегас? Он с музой давно улетел на Парнас. Ох, что же мне делать? Хватаю мотор, таксисту — червонец… Стоп-стоп — светофор! Визжат тормоза. Вновь зелёный — вперёд!.. А сердце молотит, что твой пулемёт. Водитель,

опомнясь, спросил: — Вот те раз, куда ж Вас везти? Я — в ответ: — На Парнас…

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПИИТА НА ФИНАНСОВОЙ МЕЛИ

Тяжело старушке жить. Продала она корову. Николай СЛАСТНИКОВ

Тяжело пииту жить. Продал пишушу машинку. Столь стихов за ней сложить, столько времени убить, а прочтёшь — и всё в корзинку. Эх, куплю я карандаш… Или — шарикову ручку! Ба, сосед… — Миш, трёшку дашь? — А четвертной когда отдашь? — Рассчитаемся в получку! Нет, не дал. Ох, как же быть, у кого б занять полтинку — долг соседу уплатить? Тяжело пииту жить. Продал пишушу машинку.

ФЕНЯ, ФЕНЕЧКА И «ФЕНЬКА»

В деревне сочиняется легко, Слова ложатся ладно и со смыслом, Поэму сочинил про Сулико, А повстречалась баба с коромыслом. Борис НОСКОВ

Не пожалев бумаги и чернил и выжав вдохновенье до отказа, про Фенечку поэму сочинил… И вот те на — звонок из-за Кавказа: — Э, дарагой, а как жэ Сулико? Что, бросил, да?!.. И далее — по фене. Ну, мне же сочиняется легко, и я в ответ загнул… Стихотворенье. Мосты стирая в золотую пыль, он посулил мне «феньку» в унитазе… Чудак, кацо! Про главное — забыл: ведь здесь же для удобства — лишь горбыль! А не фаянс белей снегов Кавказа.

«Сердиты Вы, звезда моя…»

Печальны Вы, мой идеал, И мне, увы, совсем не рады. А я сквозь битвы и преграды Две тыщи лет сюда скакал. Борис НОСКОВ

Сердиты Вы, звезда моя; пылают гневом Ваши очи, расправу скорую пророча и лютой злобы не тая. Как Вам идёт багровый цвет, какой у Вас прекрасный голос!.. При чём тут длинный рыжий волос?! Где — от губной помады след? А говорили — ColorStay… Увы, на скалках не фехтую. Я превращаюсь в отбивную! И Вам не жаль моих костей? О, где мой старый верный щит, мой крепкий панцирь, шлем помятый!.. Миледи, это Вы — ухватом иль коромыслом? Всё, добит.

Нет жив ещё. Миледи, как?! Где быстрый клык мизерикорда? И заключительным аккордом коленом в зад? Ну, я — в кабак! Узрею истины я свет со дна бутылки иль стакана; и к Вам вернусь я из нирваны (конечно же, в дымину пьяным!) лишь через пару тысяч лет…

ВАРЯГИ ВО ГРЕКАХ

Улетали в эмпиреи на планеты Платона шаровые валькирии с интервалом в полтона. Сергей ТРУШКОВ

Красногубой вампириной весом этак в полтонны шаровая валькирия подхватила Платона и калёною чайкою у скалистого Крита так, случайно-нечаянно увлекла Демокрита… Но игольчатой магией без излишнего шума их распял на бумаге я с интервалом в полдюйма.

У.Е. И ДАЛЕЕ

На неслагаемые части Рассыпался хрустальный сон Возможности земного счастья. Уехала ты навсегда. Роман УРВАНЦЕВ

Чалма, лопатой борода, кальяна дым — густой и крепкий, у. е., халаты… Навсегда забыты вы, цветы сурепки! На дню пять раз творить намаз зовут горласто муэдзины… У. е. и пара чёрных глаз под паранджой… И комья глины в руках умелых гончара становятся горшком, кувшином и пиалой. Зелёный чай, такой же, как у. е., зелёный, среди пустыни раскалённой в песок прольётся. Невзначай струна запретная задета. Послав к шайтану все запреты, мы сотворяем грешный рай.

«Увы, никогда не бывал я на славном Майдане…»

И волны, и ветер, и сотни стихий на Майдане Срывают, уносят подальше весь сор наносной. Везде помаранч проявляет все новые грани. Оранжевой осенью в городе пахнет весной. Оранжевой осенью в мире так пахнет весной! Михайло ЩЕБЕТУН

Увы, никогда не бывал я на славном Майдане; Крещатик не видел, когда зацветает каштан… Сижу на Парнасе, грызу апельсин-померанец, и чую нутром — Фудзияму окутал туман. Там сакура спит, в сладкой неге весну ожидая; в оранжевом весь, приближается к храму сенсэй… А в скалы прибрежные бьётся волна штормовая — тайфун надвигается, словно сорвавшись с цепей. А я на Парнасе сижу, весь такой иностранец… Родную Ямато вдали то тряхнёт, то зальёт, а здесь — хорошо… Есть нора, и грызу померанец. Хотя по секрету скажу: померанец — не мёд. Дичок-апельсинчик оранжевый, вовсе не мёд.

СВИДАНИЕ ЗА ГОРИЗОНТОМ СОБЫТИЙ

Автопародия

Лексикона романтики дым; серый пепел с чужой сигареты, возле Веги развеянный где-то… Роман ЩИПАН

Место, которого нет. Время, которое мнимо. Клином там сходится свет в пепел с чужих сигарет, в облако сизого дыма. Вечность проносится мимо; в миг — мириадами лет. Рядом — зануда-поэт. Сердце без маски и грима. Скучен невообразимо: вечно приносит сонет, но — без цветов и конфет. Время-то, знаете, мнимо; денег, естественно, нет.

КОРЯВЫЙ СОНЕТ

на тему:

«По оврагам завяла трава чернобыль»,

заданную Светланой СЫРНЕВОЙ

По оврагам посохла седая полынь, моросящим дождём заштрихован рассвет… Принимаю с достоинством твёрдое «нет» от прекрасных принцесс и от мудрых богинь. От прекрасных и мудрых растяп и разинь ухожу, усмехаясь, и путаю след. На ходу сочиняю корявый сонет. В нём слова — точно камни безводных пустынь. Вот он — каменный сад, что чудесен, как сон: изумрудной листве нипочём суховей, и свисают плоды с узловатых ветвей… Только роза никак не раскроет бутон, никогда не чирикнет в траве воробей, и на бурой скале греет брюхо дракон.