Собака и Волк

Андерсон Пол Уильям

Грациллоний вздохнул. Он все чаще задумывался, зачем он продолжает этот союз. Руна — партнер по постели, интересный собеседник (без нее ему было бы одиноко или пришлось бы довольствоваться компанией тупиц), но и то и другое происходит от случая к случаю. Иногда она давала ему ценные советы. Если же совет оказывался неудачным, и он говорил ей об этом, следовала холодная отповедь, после чего она несколько дней дулась. Руна примирилась с тем, что он занимается физической работой, во всяком случае, перестала говорить, что тем самым

он унижает ее, просто прекратила разговоры на эту тему.

Он был уже на берегу и подходил к мосту. Навстречу ему шли с полдюжины незнакомых людей. Судя по одежде — кельты, грязные, оборванные, усталые. На мгновение пожалел, что у него нет при себе меча, лишь обычный нож. Но нет, ужасы, о которых рассказывали, случались вдалеке от Конфлюэнта. К тому же незнакомцы прошли часовых, значит, опасности они не представляли.

— Приветствую вас, — вежливо сказал Грациллоний, поравнявшись с пришельцами.

— Здравствуйте, — отозвался человек, похоже, он был у них главный. Потом, прищурившись, так как закатное солнце било ему в глаза, продолжил: — Мы ищем короля Иса. Нам сказали, что он у моста. Это случайно не вы, ваша честь?

— Иса больше нет, — каждый раз, когда он говорил это, сердце болезненно сжималось. — Я Грациллоний, трибун тех, кто здесь живет.

Все остановились.

— Чего вы от меня хотите?

Люди почтительно, но неуклюже — за исключением светловолосого молодого человека — поклонились. Грациллоний, взволновавшись, узнал знакомое приветствие, покрой туники, выцветший, но опять же знакомый, рисунок шерстяной ткани. Да, юноша явно из Британии, причем из соседней с ним провинции.

Лидер группы назвал себя:

— Веллано, сын Дракса. — Потом представил остальных. Британца звали Ривал. — Счастлив повстречать вас, господин.

— Я сегодня очень занят, — предупредил Грациллоний. — Говорите сразу, какое у вас ко мне дело?

— Позвольте, господин, поселиться у вас. Обещаем служить верой и правдой — мы и наши семьи. Если только согласитесь нас принять. Мы сильные, здоровые, мастеровые. Мы и солдатами станем хорошими, если понадобится. А просим мы крова над головой, господин. Готовы поклясться.

— А что, разве у вас нет своего дома?

Подобные истории он слышал не в первый раз и научился вытягивать их из собеседников. В подробности не вникал. Согнанные с земли фермеры и безработные ремесленники — это одно. Передвигаться без разрешения запрещалось — а получить его было не так-то просто, — но если это делалось потихоньку, чиновники не бросались на поиски. Люди, оставшиеся в живых после катастрофы, обычно искали наемный труд. Некоторые становились разбойниками, и тогда властям было их уже не достать.

Сбежавшие рабы — дело другое. Грациллоний не расспрашивал, но знал, как прояснить этот вопрос. С переписью в колонию пока не являлись.

Вновь прибывшие, похоже, были теми, за кого себя выдавали.

— Позднее

я все же поговорю с вами, прежде чем приду к определенному решению, — предупредил их Грациллоний. — Вы, думаю, понимаете: мы не можем пустить к себе воров, убийц, прокаженных и прочих.

— Мы не такие, господин.

— Вы должны знать заранее, чего мы от вас ожидаем. Это вам не гнездо варваров.

— Мы знаем это, сэр, — ответил британец Ривал. — Поэтому и прошли такой долгий и трудный путь.

— Особенно вы. — Грациллоний посмотрел на загорелое, исхудавшее от голода лицо. — Что вас заставило покинуть свой род?

— Скотты, — ответил Ривал. — Один легион ушел, два других недоукомплектованы. Когда пираты разграбили и сожгли Виндоварию, мы в своей деревне задумались: кто же следующий? Жене и детям я сказал: хватит сидеть и ждать своей очереди. Мы слышали рассказы о том, что в Арморике есть безопасные места. Боги послали в наши края сбившееся с курса рыбачье судно. Им нужны были матросы, и я поступил к ним на службу.

Грациллоний подумал — может, то был человек из Редонии, который посоветовал этим людям приехать сюда. Совершенно невозможно поверить в то, что ветер донес до берегов Британии славу о крошечном Конфлюэнте.

Хотя… постой. Может, то были рассказы об Исе, и после потопа люди стали задавать себе вопросы, не остались ли уцелевшие…

Он еще выяснит это.

— Клянусь Геркулесом! После стольких-то лет говорить с британцем!

Вряд ли он первый ищет убежища в Арморике. Говорят, на Арморикском полуострове есть даже крошечные британские поселения. Но сам он такого эмигранта повстречал впервые.

Может случиться, Ривалу известно, что стало с домом Грациллония там, в Британии. Как-то там его родные, его кровные. Кровь их никогда не была холодной. Такая же горячая кровь течет и в его жилах.

— Я предоставлю вам место для ночлега, — объявил трибун, — и еды дам. Ночевать будете на сеновале, и пища будет очень скромная, а позже посмотрим. Пойдем со мной.

V

Эвирион вернулся из Эриу после успешной торговли на ее южных берегах. Взял напрокат лошадь и поехал навестить Нимету. Через несколько часов добрался до места и испытал облегчение: в доме, кроме нее, никого не оказалось. Все больше и больше народа приходило к ней за помощью.

Лето всей своей тяжестью навалилось на землю. Прошедший накануне ливень облегчения не принес. Бессильно повисли листья, потускнела зелень под каменной синевой неба. На западе собрались тучи, издалека доносились громовые раскаты. Легкий туман повис над рекой, чье слабое журчание было единственным звуком, доносившимся из глубины леса. Одежда промокла от пота. Мухи облепили лошадь, а комары — всадника.

Волосы Ниметы горели огнем. Эвирион спрыгнул с седла и взял ее за руки.

— Ну, как ты тут поживаешь? — воскликнул он.