Собака, которая спасла мир
Шрифт:
В том, что произошло примерно пятнадцатью минутами позже, был виноват мистер Мэш. К этому времени мы с Рамзи уже гуляли по пляжу. Мы увидели, как пожилая леди выходит из воды и возвращается к своим вещам. Она выглядела несколько пугающе, и мне не хотелось проходить мимо неё к ступенькам, так что мы остались у воды.
Понятия не имею, что в жёлтой плавательной шапочке показалось мистеру Мэшу хоть немного съедобным, но он вдруг побежал по пляжу туда, куда пожилая леди её сбросила, и схватил шапочку в зубы.
– Эй! Ты! А ну не трогай! –
– Мистер Мэш! Фу! Фу! Брось! – закричала я.
– Отдай это мне! – только и успела воскликнуть пожилая леди. Потом Мистер Мэш прыгнул на неё, не выпуская из пасти плавательной шапочки, и женщина упала на песок, стукнувшись запястьем о ступени. Я услышала какой-то скрежет, и пожилая леди вскрикнула от боли.
– Мне так жаль, мне так жаль! Он просто хотел поиграть! – выкрикнула я, и леди села прямо. К её мокрой коже там, где она упала, прилип песок. Она потирала запястье, а бестолковый дворняжка позади неё медленно жевал плавательную шапочку.
На запястье у неё были огромные часы, такие со стрелками и цифрами, и она смотрела на них. Потом женщина подняла их, чтобы продемонстрировать мне длинную царапину на стекле циферблата.
– Твой пёс сделал это, – сказала она. – И какого дьявола он делает с моей купальной шапочкой?
– Мне ужасно жаль. – Это, в общем-то, было всё, что приходило в голову. Мне хотелось просто убежать.
Рамзи тем временем заламывал руки и переминался с ноги на ногу, будто ему нужно было в туалет. Рот у него от страха превратился в тоненькую ниточку. Его тощие ноги дрожали, отчего гигантские школьные шорты тряслись. Дадли на поводке потявкивал от восторга, а Салли-Энн сидела неподалёку, глядя в противоположную сторону, будто пыталась игнорировать творящееся вокруг безобразие.
Женщина внимательно посмотрела на меня, вставая на ноги и натягивая длинный суконный пляжный халат, доходивший ей до щиколоток.
– Повезло тебе, что мои часы не разбились, – сказала она мне странным низким голосом с американским акцентом, а потом добавила: – Это же вас двоих я видела пару недель назад, не так ли?
Я кивнула.
– Я… Мне очень жаль, что так вышло с вашим запястьем. С ним всё в порядке?
– Нет, конечно, не в порядке. Оно дьявольски болит, а на стекле моих часов здоровенная царапина.
– Мне очень жаль.
– Да, да, да, ты уже говорила. Я поняла. Тебе жаль. Господь, псина собирается съесть эту проклятую штуковину целиком? Выглядит, будто к этому и идёт. – Её огромная афро-причёска подскакивала, когда она говорила. Женщина вытянула жилистую шею, чтобы поглядеть на меня, и я вроде бы пискнула от удивления, когда увидела её необычные бледные глаза: кажется, я никогда раньше не видела темнокожего человека с такими глазами, так что не таращиться было трудно. Я с усилием отвела взгляд, переводя его на мистера Мэша.
– Прекрати, мистер Мэш! – Я попыталась вытянуть шапочку из собачьего рта, но она оказалась безнадёжно
Пожилая леди надела очки с толстыми линзами, а потом сложила тощие руки на груди. Кожа у неё была тонкая, как бумага. Женщина оглядела меня с ног до головы.
– Сколько тебе лет? – прорычала она.
– Мне одиннадцать.
– Хмф. А этому мистеру Мадриду? – Она ткнула большим пальцем в сторону Рамзи, по-прежнему беспокойно перескакивавшего с ноги на ногу. На нём была чёрная футболка с эмблемой «Реал Мадрида», хотя – насколько я знаю – он не болеет за эту команду. Это не настоящая форма, как у футболистов: она произведена «Адидас», хотя, думаю, ему всё равно.
– Ему десять, – ответила я.
– И пять шестых, – вставил Рамзи, смутившись. Он в нашей параллели самый младший.
На лице пожилой леди появилась тень улыбки: один уголок рта слегка приподнялся, только и всего. Тогда я не знала, что привыкну к этому выражению. Она повращала запястьем и поморщилась.
– Пять шестых, а? Значит, ты большой парень? – Она глубоко вдохнула через нос, как будто решала, что сказать дальше.
– Мне ужасно не хочется сообщать обо всём этом куда следует, – сказала она, глядя на море, а потом стрельнула глазами в мою сторону, будто проверяя, как я среагирую. – Знаете – украденная шапочка, потенциально серьёзное ранение, повреждённые часы, неконтролируемая собака…
– Ох, он вовсе не некон…
– Как я уже сказала, мне не хочется сообщать об этом. Это такая морока. Но вы двое могли бы мне помочь. – Она повернулась к нам лицом и упёрлась длинными руками в узкие бёдра. – Испанский Город знаете?
– Конечно. – Я указала на большой купол в отдалении.
– Ага, конечно, знаете. Приходите туда сегодня вечером в шесть, и мы сможем забыть обо всём… этом. И смотрите не рассказывайте никому.
Рамзи кивал как дурак, но это всё потому, что его тётушка Нуш, с которой он живёт, суперстрогая в вопросах хорошего поведения. Я думаю, она ему вынесла последнее предупреждение или что-то в этом духе, так что он на всё согласен. А вот я…
Я приподняла руку и сказала:
– Слушайте, не хочу показаться грубой, но вы сказали «не рассказывайте никому», а мы вас не знаем, и…
Она немигающе уставилась на меня, огромные очки словно увеличивали её бледные глаза.
– Это правило, милочка, и я знаю, что ты его знаешь: если едва знакомый тебе взрослый просит сохранить что-то в тайне от твоих мамули с папулей, это никогда ни к чему хорошему не ведёт.
Я кивнула, мечтая, чтобы она перестала пялиться, но сама отвести глаза была не в силах.
– Это железное правило, – сказала она. Я снова кивнула и сглотнула. – Которое я прошу вас нарушить.