Собиратель костей
Шрифт:
— Да, кстати, — обратился он к Тому, — офицер Сакс остается у нас ночевать. Достань ей запасное одеяло.
— Что вы сказали? — резко повернулся помощник.
— Одеяло.
— Нет, — заупрямился Том. — А где же заветное слово?
— Какое? «Пожалуйста», что ли? Глаза Тома округлились от волнения:
— С вами все в порядке? Может быть, снова вызвать Питера Тейлора? Или главу пресвитерианцев? Или главного хирурга города?
— Нет, ты только посмотри, как этот сукин сын может издеваться, — усмехнулся Райм. — Он и не подозревает,
— Когда вас разбудить?
— В половине седьмого, я думаю, будет в самый раз. Когда он ушел, Райм обратился к Амелии:
— Сакс, а как ты относишься к музыке?
— Обожаю.
— Какую?
— В основном старую. А ты? Ты, наверное, должен любить классику.
— Видишь вон тот шкаф?
— Этот?
— Нет-нет, рядом. Направо. Открой-ка его.
Она распахнула дверцы шкафа и ахнула от изумления. Шкаф представлял собой фонотеку, где хранилось не менее тысячи компактных дисков.
— Это как на студии записи.
— А вон там, на полке, стереосистема.
Она провела рукой по черной пыльной аппаратуре.
— Все это стоило дороже, чем мой первый автомобиль, — признался Линкольн. — Но я уже давно ничего не слушал.
— Почему?
Он не стал отвечать на этот вопрос, а вместо этого попросил:
— Давай сейчас что-нибудь послушаем. Хорошо? Выбери на свой вкус.
Уже через несколько секунд из колонок полилась нежная музыка, и старый ансамбль запел песню о любви.
По подсчетам Райма, вот уже более года в этой комнате не звучала музыка. Он мысленно подбирал слова, чтобы объяснить все это Амелии, но у него ничего не получалось.
Сакс убрала с дивана книги и брошюры, с удовольствием улеглась на него и, взяв в руки экземпляр томика «Места преступлений», принялась перелистывать его.
— Подари мне такую книгу, — попросила она.
— Возьми хоть десяток.
— А ты можешь… — внезапно она запнулась.
— Подписать на память? — Он засмеялся, и она присоединилась к нему. — Может быть, я лучше приложу свой палец? Специалисты по почерку никогда не дадут тебе больше 85 процентов гарантии, что надпись сделал именно я. А вот отпечаток моего пальца уже не повторит никто. И любой эксперт по дактилоскопии подтвердит это.
Он наблюдал, как она взахлеб читает первую главу его книги. Но постепенно девушка потупила взор и, наконец, хлопнула обложкой.
— Можно тебя попросить кое о чем? — заискивающе начала Амелия.
— Можно.
— Почитай мне вслух. Какой-нибудь отрывок из своей книги. Когда мы с Ником жили вместе… — Она замолчала.
— И что же?
— Так вот, когда мы жили вместе, он часто мне читал что-нибудь интересное перед сном. Книги, газеты, журналы… Пожалуй, это самое приятное, без чего я сейчас очень скучаю.
— Ну, читаю я ужасно, — признался Райм. — Со стороны может показаться, что я наизусть цитирую отрывки из судебных отчетов. Но зато у меня прекрасная память, и я могу тебе что-нибудь рассказать. Годится?
— Конечно.
Она
Райм притушил свет при помощи своего рычага управления.
— Места преступлений всегда казались мне какими-то восхитительными. Будоражащими воображение, — начал Райм. — Они напоминают старые склепы. Ты не задумывалась над тем, что нас куда больше интересуют места, где были убиты знаменитости, нежели те, где они рождались? Вот, например, по тысяче человек в день приходят посмотреть на техасское книгохранилище в Далласе. А сколько людей путешествуют для того, чтобы увидеть палату в родильном доме в Бостоне?
Райм утопал головой в своей роскошной подушке. Внезапно он остановился и спросил:
— Тебе это интересно?
— Конечно, — отозвалась Амелия. — Продолжай, пожалуйста. И больше не останавливайся.
— Ты знаешь, что всегда меня очень удивляло. Сакс?
— Расскажи.
— Вот что меня увлекало долгие годы — Голгофа. Прошло две тысячи лет. Вот на каком месте преступления мне хотелось бы поработать. Я знаю, что ты можешь мне сказать в ответ: преступники известны. Но так ли это? Нам ведомо только то, что сказали свидетели. Помнишь, что я люблю повторять: никогда полностью не доверяй свидетелям. Может быть, в Библии написано совсем не то, что происходило на самом деле. Где доказательства?Мне нужны гвозди, кровь, пот, копье, уксус. Следы сандалий и отпечатки пальцев.
Райм повернул голову влево и продолжал говорить о всевозможных местах преступлений и вещественных доказательствах, пока дыхание Амелии не стало ровным и поверхностным. При этом некоторые пряди ее волос так же равномерно вздымались и опускались.
Левым указательным пальцем он дотянулся до рычага управления и потушил свет. Через пару минут уснул и сам Линкольн.
……
В небе чуть забрезжил рассвет.
Проснувшись, Кэрол Ганц увидела первые проблески света через зарешеченные окна высоко над головой. Пэмми, крошка… Потом она вспомнила о Роне. И обо всех своих вещах и сбережениях, которые остались в том страшном подвале. Деньги, желтый рюкзак…
Но больше всего, разумеется, она волновалась за Пэмми.
Что-то разбудило ее, прервав краткий и неглубокий сон. Что же это было?
Боль в запястье? Рука распухла и ныла. Но не только это. Она поворочалась и прислушалась.
Где-то наверху трубно завыл орган, послышался целый хор голосов.
Так вот что пробудило ее. Музыка. Значит, эта церковь не заброшена, она действует! И здесь есть люди! Женщина не могла удержаться и рассмеялась. Значит, рано или поздно кто-нибудь придет сюда, и они увидят ее. И тогда…