Соблазненная принцем
Шрифт:
Словно не замечая ее завороженного взгляда, Рауль бросил рубашку поверх остальных снятых предметов одежды.
Виктории следовало бы отругать его за нескромное поведение и заявить, что именно из-за этого ей нужна собственная отдельная спальня, но она сказала:
— Ну и кто же будет все это подбирать?
— Подбирать — что? — не понял он.
— Ваш галстук, ваши манжеты и воротничок. — Она указала пальцем. — Вашу рубашку!
Он впервые за все время их разговора смутился.
— Тот человек, который всегда это подбирает,
Покраснев от раздражения, Виктория вскочила.
— Если мужчины вроде вас учиняют беспорядок, уборку за ними всегда производит кто-то другой. Они к этому привыкли.
— Во-первых, мисс Кардифф, прошу не сравнивать меня с другими мужчинами, которых вы встречали в своей короткой и унылой жизни. Даже если я бросаю свои вещи на пол, то учиненный беспорядок я ликвидирую сам.
Быстрым движением, которое удивляло ее и раньше, он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, подтверждая тем самым, что его действия не были неумышленными и что он отлично понимал, как она на них реагирует.
Он заманивал ее в ловушку.
— Что это такое вы затеяли? — воскликнула она, опасаясь, что уже знает ответ.
— Я предлагаю вам работу.
— Работу? Работу?
— Вы ведь теперь нуждаетесь в работе?
— Да, но…
— В моем замке каждый работает.
— Я не хочу работать на вас.
— Это работа не на меня. Это работа ради правого дела. Необходимо заметить, что за несколько лет я заработал очень много денег, но я финансирую революцию и не могу кормить бездельников.
— Посадите меня в почтовый дилижанс, и я уеду из вашей страны, а у вас одной заботой станет меньше.
— Это легкая работа, причем она вам может доставить удовольствие. — Он усмехнулся этакой пиратской ухмылкой отъявленного головореза. — Я предлагаю вам работу в качестве своей любовницы.
Глава 17
Виктория ударила лбом в лицо Рауля и почувствовала, что разбила ему губу.
Он охнул и отскочил назад.
Она почувствовала какое-то злобное и никогда прежде не испытанное удовлетворение от того, что причинила боль другому человеческому существу.
— Вы правы. Здесь есть оружие, которого я раньше не замечала.
— Мне больно, будь оно проклято, — спокойным тоном сказал он. И добавил: — Да, при надлежащей мотивации самым лучшим оружием являетесь вы сами.
Она вдруг почувствовала гордость, и ей это не понравилось. Не понравилось, что можно было подумать, будто его похвала что-нибудь для нее значит. Не понравилось также, что он так мало ее ценил, что предложил работу в качестве любовницы и подумал, что она примет предложение.
— Вы забыли, что заставило меня выскочить на балкон в ночь бала, устроенного в честь дебюта Белл?
— Лорд Мередит пялился на ваши прелести, словно прицениваясь.
Виктория за последние три года начала осуществлять изящный переход к состоянию преисполненной достоинства старой девы. И четверть приобретенного ею лоска Рауль Лоренс согнал с нее несколькими словами, как будто его никогда и не бывало. Она была потрясена. Она была сердита. Она была возмущена его манерой говорить: «пялился на ваши прелести, словно прицениваясь»! Эти слова заставили ее окинуть взглядом комнату в поисках еще какого-нибудь оружия.
Вот этот высокий металлический подсвечник, например. Если вынуть свечу и повернуть острым концом вперед, она могла бы пронзить ему грудь.
Представив себе эту картину, Виктория несколько успокоилась и спросила:
— Почему вы думаете, что вам удастся то, чего не удалось лорду Мередиту?
Он рассмеялся, но тут же поморщился от боли и снова прикоснулся к губе.
— Вы, конечно, молоды и красивы…
— Так вы это заметили? — усмехнулся Рауль.
— …но у лорда Мередита есть деньги, и его вряд ли убьют из-за его собственных глупых амбиций.
Улыбка исчезла с лица Рауля.
— Я уже говорил вам, что у вас острый язычок, но маловато здравого смысла, — произнес он и шагнул к ней.
Виктория сказала воинственным тоном:
— Осторожнее, у вас губа уже кровоточит.
— Лучше бы вы поцеловали ее, — сказал он и обнял Викторию. — Вам не приходило в голову, что неразумно дразнить человека, который держит вас в своей власти?
— Я это знаю, — сказала она, хотя не делала такой глупости с тех пор, как ее отчим ударил мать за то, что та не научила Викторию должному уважению.
Но в Рауле было нечто придававшее ей смелость: он обращался с ней как с разумным существом. Если она ошиблась в оценке Рауля Лоренса… ну что ж, из золотого шнура, придерживающего занавески балдахина, может получиться хорошая гаррота. [1]
Рауль ослабил хватку.
Она отступила в сторону.
— Кстати, — сказал он, — самонадеянность лорда Мередита не прошла ему даром. Позднее в ту ночь, когда он уже отправился спать, кто-то избил его за недостойное поведение по отношению к вам.
1
Орудие казни или пыток с помощью удушения.
— Вы? Это сделали вы?
— Почему вы говорите с таким недоверием? — Рауль снова прикоснулся пальцем к губе. — Когда я его оставил, он был здорово окровавлен.
— Вы его избили?
— Он оскорбил вас, гостью в доме моего отца.
В мире мужчин, насколько она их знала, это было веским основанием. Рауль защищал не ее честь, а честь своего отца.
— Минуту тому назад вы точно так же оскорбили меня, когда попросили стать вашей любовницей.
— Вы побудили меня к этому.