Соблазненная принцем
Шрифт:
Рауль развернул Викторию так, чтобы она стояла спиной к его груди, положил свою правую руку на ее руку, и Данел связал с помощью веревки их запястья.
— Слишком крепко, — сказала она.
— Это для того, чтобы, если один из нас захочет, разрезав веревку, освободиться, кровь текла и у меня, и у тебя, — объяснил Рауль.
Она не видела его лица, но он сказал это многозначительным тоном. Услышав это, она почувствовала себя как-то… странно: она не верила своим ушам, и ей почему- то хотелось плакать.
Но когда Рауль поднял
От нее именно этого и ожидали.
За ее спиной Рауль хохотнул с довольным видом.
Празднование не ограничилось общим ужином. Это был непрерывный поток еды и напитков. Люди Рауля и люди Данела вместе готовили еду, пили, смеялись и танцевали. Музыканты из обоих лагерей притащили инструменты и играли. Виктория сидела на постеленном на землю ковре Данела между вытянутыми ногами Рауля.
Она была вынуждена сидеть с Раулем. Никто не пожелал развязывать их руки.
Она ела из руки Рауля, пила из его кружки. Ей эта процедура казалась странной, но, как видно, никто больше так не считал. По сути дела, все сидевшие вокруг огня мужчины кормили своих женщин, как будто это был какой-то особый морикадийский ритуал, связанный с церемонией. Откровенно говоря, Виктория уже немного привыкла к неординарным способам еды, которыми пользовался Рауль. На нее даже действовало успокаивающе то, что он знал ее предпочтения в еде и демонстрировал это при каждом удобном случае, а делал он это каждый день с тех пор, как взял ее в плен и привез в свой замок.
Данел открыл бочку крепкого напитка, который, если верить ему, приготовила его мать, и когда Виктория попробовала его, у нее перехватило дыхание. Однако, почувствовав на себе придирчивый взгляд Айзбы Хавьеры, она сделала еще глоток.
После первого стакана ей даже показалось, что напиток похож на апельсиновый сок. Очень сильно концентрированный апельсиновый сок. После второго стакана она решила, что ей напиток нравится. Рауль не позволил ей выпить третий стакан.
Когда Виктории потребовалось воспользоваться удобствами, Рауль проводил ее до конца поляны, развязал связывавшую их веревку, и все женщины сопроводили ее. Это заставило ее почувствовать себя заложницей, пока Рауль не объяснил, что это тоже своего рода традиция. Он добавил, сверкнув глазами, что в древние времена случалось, что переданная в собственность женщина пыталась таким образом вырваться на свободу.
— Умные были тогда женщины, — пробормотала Виктория.
— У тебя еще будет шанс, — загадочно произнес он.
Пока Рауль и Виктория ели, пили, улыбались и кивали, вокруг них велись разговоры.
— Подготовка проходит хорошо.
— Томпсон вызвался задержаться, чтобы позаботиться о хозяйстве замка.
— Принц Сандре боится появляться на публике. Говорят, он сидит в своей комнате и проверяет счета.
— Мы выступим через неделю.
— Мы нападем в следующее новолуние.
— Мы нападем, когда нам прикажут.
— Жан-Пьер совсем спятил. Он держит дворцовую стражу в повиновении, бросив их семьи в подземную тюрьму.
Однако разговаривали присутствующие без особых эмоций, как будто, поглядывая на небеса, ждали какого- то особенно значимого события.
Наконец, когда стало смеркаться, Айзба Хавьера подняла палец:
— Пора!
Рауль поднял Викторию на ноги.
Айзба Хавьера осторожно развязала узел, свернула веревку кольцом и передала ее Раулю, потом направилась к тропинке, которая уходила в глубь лесной чащи.
Рауль и Виктория следовали за ней.
Виктория огляделась вокруг: за ними шествовали все присутствующие. На краю леса Айзба Хавьера отступила в сторону. Все выжидательно смотрели на Викторию. Она вопросительно огляделась вокруг.
— Беги, — сказала Хейда приглушенным голосом.
Она взглянула на Данела.
Взмахнув головой, он указал на лесные заросли.
Виктория посмотрела на Рауля.
Он наблюдал за ней, нахмурив брови, как будто он был хищником, а она — добычей.
Охнув, она помчалась по тропинке.
Глава 40
Весь лагерь с криками и улюлюканьем помчался за ними следом: женщины уговаривали Викторию бежать поскорее, а мужчины кричали Раулю, чтобы он ее ловил.
Она оглянулась.
Рауль был в нескольких шагах, догоняя ее.
Остальные бежали позади него, но их число быстро сокращалось по мере того, как тропинка становилась круче. Парочки свернули в заросли, а одиночки возвратились в лагерь.
Прошло еще немного времени, и бегущими по тропинке остались только Виктория и Рауль. Она свернула на какую-то боковую тропинку, потом на другую. И, в конце концов, заблудилась. Ей было немного страшно, потому что Рауль был Настроен явно решительно. Но как видно, не так уж страшно, потому что она, сама того не желая, все время смеялась.
Тропинка стала чуть шире, и она очутилась на высоком скалистом выступе, на который еще падали последние лучи заходящего солнца. Она затаила дыхание и повернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с Раулем.
Он остановился — ссутулившись, опустив руки — и посмотрел на нее напряженным взглядом. Она, рассмеявшись, попятилась. Он даже не улыбнулся. Грудь его поднималась и опускалась от глубокого дыхания. Взгляд его зеленых глаз сосредоточился на ней, как будто вокруг ничего другого не существовало.
Он стал не спеша приближаться к ней.
Это было похоже на игру… игру, у которой один конец. И то, что она знала о его намерениях, заставляло ее трепетать.
— Нет, — сказала она. Но голос ее звучал совсем не строго, а скорее кокетливо. Поэтому она нахмурила брови, покачала головой и попятилась. — Нет, Рауль, выслушай меня. Мне кажется, что это нехорошо.