Соблазненная во тьме

Робертс Дженнифер

Глава 4

День 6:

Обводя взглядом комнату, я испытываю некое разочарование от отсутствия темноты и абсолютной стерильности.

У меня было свое представление о том, как должна была выглядеть комната для допросов: двустороннее зеркало, поцарапанный металлический стол, и высоковольтная лампа, освещающая мое лицо, и заставляющая меня потеть. Однако, вместо этого, комната больше походит на класс детского сада с углубленным

изучением живописи, где повсюду на стенах развешаны яркие картонки с вклеенными в них мотивационными призывами.

Сидя на пластиковом стуле, я пялюсь на Рида, расположившегося прямо напротив меня за столом из искусственного дерева.

– Хорошо, - говорит Рид.

Он выдыхает, - Давайте восстановим хронологию событий: После вашего похищения, около трех недель вы провели запертой в темной комнате, в городе, название которого не помните. Сбежав от человека по имени 'Калеб', вы почти сразу же стали заложницей другого человека по прозвищу 'Шкет' и его байкерской банды, который потребовал за вас выкуп. Связавшись со своей подругой Николь Фридман, вы попросили ее найти сто тысяч долларов и встретиться со 'Шкетом' в Чиуауа, в Мексике, чтобы обменять вашу свободу на деньги. Но выкуп не состоялся, потому как вас спас'Калеб'. Утром вы узнали, что он похитил двух людей и удерживал их в качестве заложников в их же собственном доме. Оставив их в живых, он угнал их машину, и вы оба отправились в Сакатекас, в Мексике, где провели приблизительнотри месяца.

После его монолога, следует продолжительная пауза, как будто он ожидает, что я сообщу ему новую ошеломляющую подробность. Но он будет сильно разочарован. Ему вообще следует привыкнуть к разочарованию.

– Все правильно?
– спрашивает Рид.

– Каждый раз, произнося его имя, ты выглядишь так, как будто тебе хочется сплюнуть, - говорю я равнодушно.

– Мои чувства не имеют значения, - отвечает Рид.

– Для меня имеют.

Рид качает головой и, кажется, не может удержаться от того, чтобы не вставить свои пять копеек, - Он торговец людьми, мисс Руис, к тому же насильник и убийца. И он не спасалвас, а держал в плену. Между этими двумя понятиями существует огромная разница. Вы никогда не задумывались над тем, что у вас, возможно, Стокгольмский Синдром? Иначе, я не могу найти рациональную причину, по которой вы защищаете его со всех сторон.

Мое зрение затуманивается.

– Да, это правда и он заслужил многое из того, что ты перечислил, - говорю я.

Мой голос охрип, а губы дрожат от глубокой печали.

– Но он отличался от того образа, который ты внес в свои долбаные отчеты.

Я моргаю и перевожу взгляд на агента Рида.

– Это байкеры пытались меня изнасиловать. Это байкеры избили меня до полусмерти! И если бы Калеб их не остановил, то, возможно, я была бы уже мертва.

– Это он их убил?
– настойчиво спрашивает Рид.

Я делаю глубокий вдох и откидываюсь на спинку стула, вытирая слезы с лица.

Откуда мне знать? Я пожимаю плечами.

– Я была без сознания.

– Я не оправдываю того, что те

люди с вами сделали. Особенно, если все было именно так, как вы рассказываете.

– Ты намекаешь на то, что я лгу?

Рид раздраженно выдыхает, - Я этого не говорил. Мне интересна только правда, не более того.

Следует еще одна долгая пауза, позволяющая нам обоим собраться с силами.

– Аукцион. Когда он должен пройти?

– Калеб говорил, что примерно через неделю, если отсчитывать от сегодняшнего дня.

– Где?

– Не знаю. Где-то в Пакистане.

Вопросы Рида обрушиваются на меня быстрым потоком. И у меня нет иного выбора, кроме как также быстро на них отвечать. Я не хочу, чтобы мои паузы он ошибочно принимал за ответы. Хуже того, я не хочу, чтобы он думал, будто я тяну время для того, чтобы сформулировать ложь – хотя именно это я и делаю.

– Получается, со слов Калеба и Мухаммада Рафика, на нем должен был присутствовать Дмитрий Балк, так же известный как Владэк Рострович?

– Кажется, да, - выдавливаю я.

– Рафик будет там?

– Откуда мне, на хрен, знать?

– А Калеб?

– Калеб мертв!

Я ударяю рукой по столу.

– Сколько раз мне это повторять?!

С не убежденным выражением лица, Рид облокачивается на спинку стула, - Как он погиб?

– Я тебе уже сказала!

– Скажите еще раз.

– Да пошел ты!

– Чья кровь была на вашей одежде, когда вас привезли сюда?

– Его.

– Как она там оказалась?

Он наклоняется ко мне.

– Я сказала тебе! Он умер на моих гребаных руках.

– Так романтично…кто его убил?

Вскочив со своего стула, я швыряю его назад, задевая им другой стол и рассыпая по полу принадлежности для рисования.

– Прекрати задавать мне эти вопросы! Я на них уже ответила.

Быстро встав со своего места, Рид обходит стол. И прежде, чем я успеваю убежать или хоть как-то отреагировать на клокочущий во мне страх, он припечатывает меня лицом к столу, и заводит мои руки за спину. Почувствовав холод его наручников, вскоре я слышу, как они защелкиваются на моих запястьях.

В мою голову тут же приходит мысль о том, что мне не следовало просить остаться с ним наедине. Здесь нет никого, кто мог бы следить за его действиями. Только мое слово против его.

Я пытаюсь освободиться, но он удерживает меня без особых усилий. Очевидно, он делал это и раньше. Калеб был бы впечатлен. Я - не очень, - Блять, отвали от меня, ты, придурок!

Его голос спокоен, но пропитан властью, - Я отпущу вас, как только вы успокоитесь. Я не люблю, когда мне угрожают, мисс Руис.

– Я не..., - начинаю говорить я, но он меня перебивает.

– Вы не можете разбрасываться мебелью. Я принимаю это за угрозу.

Я вне себя от злости!

Его тон такой собранный и спокойный, и я знаю, что если я не угомонюсь, он будет держать меня так целую вечность. Это почти заманчиво, но я заставляю себя расслабиться. В этой битве я не смогу победить.

Рид слегка разжимает свою хватку, и чем спокойнее я становлюсь, тем свободнее становится его захват, так происходит до тех пор, пока я не освобождаюсь от него до конца, и не выпрямляюсь.