Соблазненные луной
Шрифт:
Шалфей сказал:
– Королева Нисевин сообщает, что знатный сидхе преклонил колено перед троном королевы Андаис. – Он перевел дыхание, потом воскликнул: – Пора!
Баринтус и Гален распахнули двери, и на нас пролился поток света из ярко освещенного зала. Мы не теряли времени. Я шла чуть впереди Риса и Холода, потом шли Никка с Шалфеем, и дальше так же парами выстроились остальные стражи вплоть до Баринтуса и Галена, за которыми шли уже гоблины.
Дойл стоял у двери, как и задумано, и мы ему даже не кивнули, словно были на него злы. Все шло по плану.
Ахи и охи, бурный шепот, даже приглушенный вскрик встретили мое появление. Мне показалось на
Королева Андаис сидела на троне; белая кожа, начисто отмытая от крови, сияла свежестью. Черное платье обнажало руки и плечи, в волосах мерцали алмазы, своим блеском скрывая металл короны. Алмазная нитка обвивала шею и сбегала на грудь королевы, словно застывшая посреди движения петля лассо или змея. Алмазы были единственным цветовым штрихом на простом черном платье и столь же черных длинных перчатках, обтягивавших руки. Впрочем, "цветовым" – неверное слово, драгоценные камни овеществленным светом обвивали шею и голову, их сияющий ореол струился по телу.
Мистраль в полной броне стоял за спинкой трона, чуть сбоку, опершись на копье. Назначение Мистраля капитаном меня не удивило, а вот выбор заместителя – напротив. Штиля полностью скрывали доспехи, из-под шлема видна была только длинная светло-каштановая коса. Его звали Штилем, тишью, – за то, что он никогда не говорил вслух, только шептал на ухо королеве или Дойлу. Как он будет командовать, если он не говорит вслух?
Тайлер, совершенно голый, если не считать сверкающего ошейника, свернулся у ног королевы на конце драгоценного поводка. На троне чуть поменьше и пониже королевского, троне консорта, сидел Эймон. Он был во всем черном за исключением серебряного обруча на лбу.
Мы прошли мимо пустующего стола и трона, предназначенных для слуа – слуа расположились за спиной у королевы. Ночные летуны, похожие на гибрид огромных летучих мышей, жутких осьминогов и переселившихся на сушу морских скатов, распластались на стенах за троном, ряд за рядом, словно шевелящийся занавес из черных тел. Существа, у которых щупалец было больше, чем прочей плоти, встали сразу за троном. Две карги, Черная Агнес и Сегна Золотая, закутанные в плащи, стояли наготове у трона, возвышаясь над головами стражей. Обычно они стояли у трона собственного царя, но сегодня Шолто занимал другое место.
Пустой трон, предназначенный для наследника и давно привычно называемый троном принца, ждал меня. Трон, занятый Шолто, стоял на ступеньку ниже моего. Сегодня этот трон тоже стал троном консорта – но моего консорта, а не королевы. В моем случае трон отдавался тому, с кем я проведу будущую ночь.
Шолто, царь слуа, Властитель Всего, Что Проходит Между, Властелин Теней, сидел на троне консорта впервые в жизни. Высокий и бледный, с кожей как лунный свет, на зависть любому неблагому сидхе. Волосы у него были белые как снег, длинные и шелковистые, завязанные, как обычно, в длинный хвост. Глаза трехцветные: металлически-золотое кольцо, как у меня, янтарное кольцо и наружное тонкое – цвета осенней листвы. Лицом и
До последнего дюйма он выглядел принцем сидхе, но я лучше многих других знала, что внешность лжет. Шолто магическим способом скрывал то, что находилось у него под одеждой. Почти весь его живот вплоть до паха покрывали щупальца. Без гламора они бы выпячивались даже сквозь роскошную ткань камзола, а современную одежду без магического вмешательства носить было просто невозможно. Мать у него была благая сидхе, отец – ночной летун.
Как царь слуа Шолто мог заполучить себе в постель любую женщину из числа своих подданных. Но при дворе Андаис с ним не спал никто – потому что он входил в ее стражу. Спать с ним могла только сама королева, но сомневаюсь, что ей даже мысль такая приходила в голову. Она звала его "моя искаженная тварь", а временами просто "моя тварь". Шолто терпеть не мог это прозвище, но королеве Андаис не возражают, даже если ты царь другого двора. Если бы Шолто удовлетворялся женщинами-подданными, мне нечего было бы ему предложить, но ему было их мало. Он хотел прикосновения кожи сидхе. Так что мы ударили по рукам, и если не сегодня, то завтра я выясню, способна ли я пережить наличие у партнера некоторых телесных излишеств. Я надеялась, что способна, потому что нравится мне или нет, а за сегодняшние услуги мне придется с ним переспать.
Сбоку от возвышения ждал Афагду. Когда мы открыли дверь, именно он стоял на коленях перед троном. Он тоже был в черном, как и большинство придворных. У любого двора в обычае выбирать те цвета, которые предпочитает монарх, а черное было фирменным стилем Андаис на протяжении веков. Волосы Афагду были такие черные, что терялись на фоне плаща, а борода такая густая, что трехцветные глаза будто плыли над ней посреди всей этой черноты. Его голос пронесся по залу, перекрывая шепотки и вздохи:
– Это все твоя кровь, принцесса Мередит?
Я его будто не услышала, направляясь к возвышению. Остановившись прямо перед королевой, я поклонилась – но склонила только голову.
– Владычица Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, я пришла к тебе, покрытая кровью друзей и врагов.
– Раздели наше общество, Мередит, Принцесса Плоти и Крови.
Титул был встречен новыми вздохами. Дойл хотел приберечь тайну моей новой руки власти, чтобы при случае удивить врагов, но Андаис решила по-своему. Она хотела, чтобы двор меня боялся, как боялся ее. Переубедить ее не удалось, а власть принадлежала ей.
Шолто встал, спустился на две ступени, улыбнулся и подал мне руку. Ладонь у него была влажная. Чего это боялся царь слуа?
Я улыбнулась ему и подумала, радует или пугает улыбка кровавой маски, в которую превратилось мое лицо?
Он провел меня к трону, усадил меня и вернулся на свой трон. Мои спутники расположились вокруг. Китто уселся у моих ног, и не хватало только драгоценного ошейника, чтобы передразнить Тайлера у ног королевы. Рис и Холод встали по обе стороны трона. Те, кто побывал в моей постели, разместились у самого трона. Баринтус отнес себя к этой категории, я не возражала. Королева была этим удивлена и заинтригована, но поднимать вопрос не стала, отложила на потом. Прочие мои и ее люди распределились по залу. Андаис хотела, чтобы все поняли: стражи здесь – не наша охрана, а угроза придворным.