Соблазны бытия
Шрифт:
Джейми не упомянул имени Лоренса. В этом не было необходимости. Каждый ощущал его незримое присутствие. Особенно Барти.
Селия постучалась в комнату Барти, когда та переодевалась.
– Ты так замечательно выглядела. У тебя были счастливые глаза. Барти, дорогая, поздравляю тебя. Я горжусь тобой.
– Спасибо вам, Селия. И огромная благодарность за прекрасную бронзовую фигурку. Вы это нашли в Нью-Йорке?
– Нет, в Лондоне. Мне помогала Адель. Эта фигурка выполнена в стиле ар-деко, который так обожает Адель… Барти, ты хорошо себя
Обычно Селия воздерживалась от прямых вопросов. Но утром она видела Барти такой подавленной и явно несчастной. Возможно, сейчас им представился единственный шанс поговорить перед прощанием.
Барти поняла вопрос Селии, хотя нельзя сказать, чтобы он ей понравился.
– Я просто устала. Усталость всегда отражается на моем настроении… Вы не поможете мне расстегнуть платье? И зачем только я выбрала фасон с пуговицами сзади?
Селия поняла намек и больше вопросов не задавала.
Если бы сегодня утром она не зашла в кабинет Чарли, как теперь они называли эту комнату. Если бы не обнаружила чековую книжку, засунутую в ящик письменного стола (почему-то в самый дальний угол). Барти понадобилось узнать название и телефонный номер компании, предоставлявшей лимузины для торжественных церемоний. Чековая книжка их нового совместного счета уже была наполовину использована. Одни корешки оставались пустыми, на других значились имена людей и названия фирм, о которых Барти никогда не слышала. Разумеется, у нее не должно быть причин для беспокойства. Чарли платил за угощение для их торжества, делал заказы для их свадебного путешествия и что-то покупал девочкам. Ей не о чем беспокоиться. Нужно ли забивать себе этим голову в такой день? Потом она спросит Чарли, и он все расскажет ей.
Сколько Барти ни обещала себе выкинуть из головы эти чеки, они продолжали тревожить ее. Весь день. Когда же, не вытерпев, она все же спросила Чарли, это привело к первой настоящей ссоре в их отношениях и первой ссоре в их семейной жизни.
Глава 18
Кто это так ужасно вопит? Да это же она. Как ужасно, как неприлично… Ну вот, опять. Схватки следовали почти без передышки. Она чувствовала, что долго не продержится.
– Все в порядке, миссис Браун. Когда у вас будет очередная схватка, обязательно тужьтесь. А пока попытайтесь расслабиться. Вот так.
«Расслабиться, – подумала Элспет. – А как тут можно расслабиться, когда боль разрывает все тело?» Ей настоятельно рекомендовали заниматься дыхательной гимнастикой. В клинике эту гимнастику считали если не панацеей от боли, то способом значительно уменьшить боль и даже ощутить удовольствие от родов. Удовольствие? Где они видели удовольствие? Сплошной ужас, невыносимая боль. А тут еще роженица в соседнем боксе орет во все горло. Попробуй расслабиться под ее вопли!
– Хорошо. А теперь – тужьтесь. Сильнее! Не ленитесь, миссис Браун. Вы способны на большее. С такой скоростью ваш ребенок будет рождаться целый день. Вдохните кислород, да поглубже… Миссис Браун, возьмите себя в руки. Истерика не поможет ни вам, ни тем более вашему ребенку.
Ей
– Ну вот и все. Какая очаровательная девочка! Миссис Браун, да она у вас просто красавица. Вы только посмотрите. А уж как папочка будет гордиться своей доченькой. Какие у нее чудные голубые глазки! Поздравляю, вы замечательно держались.
«Не будет папочка гордиться своей доченькой», – подумала Элспет, беря в руки маленький сверток. Красное личико, сморщенное в яростной гримасе, сверлящие глаза, недовольно шевелящиеся пальцы. Кейр хотел сына. Он был уверен, что у них родится сын. Но так ли это важно? У них родилась чудесная дочка.
– Давай назовем ее Сесилией, – сказала мужу Элспет.
Он был так рад благополучному завершению родов, растянувшихся на тридцать шесть часов, что даже не спорил. Обрадованный, облегченно вздыхающий, он и не вспоминал, что хотел сына.
– Девчонки – они гораздо забавнее, – только и сказал Кейр, беря дочь на руки и целуя ее успокоившееся личико. – Посмотри на свою бабушку.
Счастье не помешало Элспет почувствовать волну раздражения. Ну почему он не сказал: «Посмотри на себя»?
Даже Венеция была не в силах помочь Адели. Нони находилась в отчаянии. Состояние матери тревожило и Лукаса, а на страдающую малышку Клио невозможно было смотреть без грусти. Адель превратилась в слезливую, отрешенную женщину, одолеваемую ужасной бессонницей. Врач прописал ей снотворное, но Адель отказывалась глотать таблетки, говоря, что от них становится тупой и еще более подавленной.
– Я совершенно не понимаю, почему он не захотел возвращаться к нам, – без конца твердила она. – Ведь я же объяснила ему: Лукас будет учиться в университете. Неужели у него есть и другие причины?
Венеция подозревала о существовании этих причин, однако все же встретилась с Джорди и попросила о помощи.
– Мне очень жаль, Венеция, но я не знаю, как и чем помочь Адели. Лукас все равно будет часто приезжать домой. Опять вылезут старые проблемы. Я совершенно уверен в этом. Честное слово, я не вижу ни малейшей возможности…
– Джорди, но неужели тебе трудно хотя бы попытаться? Адель воспрянула бы духом.
– Вряд ли ты сумеешь меня понять, – сказал он. – Наш разъезд – это улица с односторонним движением. Выбор Адели был таким. Она отказалась рассматривать другие варианты. И всем было невдомек, как больно ранил меня ее выбор. Никто этого не понял.
– Почему же? Я видела, что тебе очень тяжело. Но…
– Вот что, у меня есть встречное предложение. Пусть Адель на несколько недель переедет ко мне. Вместе с Клио. А Лукас пусть поживет самостоятельно. Он уже достаточно взрослый парень. Это был бы разумный шаг.