Соболезнуем вашей утрате
Шрифт:
Когда они вошли в кабинет, «Дакота-Отец-ДТП» дразнил «Кэйлин-Мама-Наркотики», на дух не выносившую некоторые слова:
– Эй, Кэйлин, угостить тебя лом-мтиком пиццы?
– Прекрати! – Та зажала уши руками.
– Да ладно тебе, – не унимался Дакота, поднося к ее лицу одноразовую тарелку. – Отличная пицца! Смотри, и начинка твоя любимая – соч-чные кусоч-чки пеперони!
– Замолчи!
– Вот, возьми салфетку, – с фальшивой озабоченностью продолжал он. – Не хотим же мы, чтобы соус попал на твои слакс-сы.
– Я сейчас умру! –
– Так, все, Дакота, – вмешалась психолог, выставив руку между ними двумя. – Довольно.
Тот, ухмыльнувшись, откусил добрую половину. Кэйлин запустила в него конфеткой из пакетика «Скиттлс», который только что открыла. Остальные заняли свои места. Группа собиралась уже давно, и участники привыкли, что встреча не может начаться без этих дружеских издевок.
– Итак, поздравляю всех с приходом настоящей весны! – Миссис Баррера хлопнула в ладоши и уселась на свой стул. – Май – один из моих самых любимых месяцев в году! Это время обновления, возрождения природы, когда распускаются листья и цветы! Однако для тех из нас, кто понес утрату, и оно может быть тяжелым. Торжествующая вокруг жизнь напоминает нам о нашей потере.
Она сделала глоток диетической колы и сверилась с небольшим календариком.
– Кэйлин, я вижу, у тебя недавно была непростая дата – день рождения твоей мамы. Расскажи нам, как он прошел. Были какие-то позитивные моменты или, напротив, рецидивы? Как ты попыталась найти компромисс между тем, чтобы продолжать чтить ее память и в то же время не забывать о себе самой?
«Кэйлин-Мама-Наркотики» была нервной девушкой, которая то и дело срывалась на крик и постоянно грызла ногти. Однако сейчас, оправившись от приставаний Дакоты, она выглядела непривычно спокойной.
– Хотите честно? – Она оглядела группу и закинула в рот желтое драже. – На самом деле все было просто отлично.
– Чудесно! – снова хлопнула в ладоши миссис Баррера. – Расскажи нам поподробнее!
– Ну, в общем, когда я проснулась в тот день, лил дождь. И потом почти весь день не переставал. Но как раз к концу занятий прояснилось, выглянуло солнце. И когда я шла домой и оказалась уже почти рядом с маминой парикмахерской, я вдруг взглянула вверх и увидела в небе огромную радугу! Я такой большой никогда не видела! Как в мультике, просто потрясающая!
– Да, я помню! – кивнул Сэм. – Мы с моей девушкой как раз были у мусорных баков возле спортзала и… ну, не важно, что мы там делали, но мы ее тоже видели!
– Штука в том, – объяснила Кэйлин, – что моя мама просто обожала радугу! Прямо до сумасшествия! Так что эта, огромная, возле ее парикмахерской, да еще в ее день рождения… Куда уж яснее, правда? Мама посылала мне знак! Что она рядом и что у нее все хорошо!
Слушая ее, Нок вспоминал, сколько раз он сам молил о таком же знаке от Патрика. Не о радуге, конечно, – о чем угодно. И обязательно понял бы, если бы увидел! Однако ничего подобного не появлялось, и теперь Нок не верил, что это вообще возможно. Он попытался поймать взгляд Иззи, чтобы вместе насмешливо закатить глаза, но та не смотрела на него, а напряженно слушала.
– Со мной
Судя по взглядам, никому это название ничего не говорило.
– Вот именно! Малоизвестные финские металлисты из восьмидесятых, никто их сейчас не знает! – Сэм покачал головой, будто сам себе не веря. – Вот только это была любимая группа отца! До такой степени, что он выучил финский, чтобы понимать слова! А еще более крышесносно, что «Черный рассвет» он любил у них больше всего!
– Ого! – проговорил Дакота.
– Ребята, а помните ту игру в начале года против школы Лейн-Тек на нашем домашнем стадионе? – взволнованно выпрямился «Рахим-Мама-Рак», откладывая сэндвич с ветчиной на колено. – Ну, где мы выиграли двадцать один – три?
Еще бы! Рахим был звездой группы: он учился в выпускном классе и с большим успехом играл на позиции нападающего в «Линкольнских львах».
– В общем, перед самым началом игры я стоял на боковой линии. И вдруг почувствовал буквально сногсшибательный запах парфюма. И не просто какого-нибудь… – Он обвел всех глазами. – А «Кашемир мист» от Донны Каран – любимый мамин аромат! Клянусь, народ, она была там, рядом со мной, в тот день!
– Ты ведь тогда провел три тачдауна, да? – спросил Дакота.
– Два, – поправил Рахим. – Но еще пробежал за всю игру триста ярдов и побил школьный рекорд! – Он сложил руки и поднял глаза к потолку. – И я знаю, кого надо за это благодарить.
Нок закинул в рот горсть крендельков. Мама положила их в полиэтиленовый пакет, и они теперь тоже отдавали пластиком. Попытался снова перехватить взгляд Иззи, но та как раз раскрыла рот и произнесла:
– А мне снятся сны. С Тедди. У вас такое бывает?
– Еще бы! – откликнулся Дакота.
– Конечно, – кивнула миссис Баррера.
– Постоянно, – проговорила Кэйлин.
– Когда он снится мне больным, – продолжила Иззи, – я просыпаюсь и сразу вспоминаю, что его больше нет. Но если еще здоровым, то мне тогда кажется, что я не одна в комнате. Он как будто стоит рядом. Я почти слышу его дыхание…
– Я тоже часто ощущаю присутствие Джошуа, – подтвердила миссис Баррера. – Буквально чувствую его вес на руках каждый раз, стоит только мне взглянуть на какого-нибудь младенца.
Нок, покончив с крендельками, вытащил из бумажного пакета сэндвич с арахисовым маслом. Устало вздохнул, увидев, что он из цельнозернового хлеба.
– Нок?
– А? – Подняв голову, тот увидел, что все выжидающе смотрят на него.
– Ты хотел что-то сказать? – ободряюще улыбнулась миссис Баррера. – С тобой тоже такое случалось? Ты видел знаки?
– Нет. – Он откусил от сэндвича.
– Никогда? – Улыбка чуть поблекла.
– Ни разу.
В кабинете повисло неловкое молчание.