Собор Святой Марии

Фальконес Ильденфонсо

Николау угрюмо посмотрел на кабальеро. Чего ради он должен перед ними отчитываться?

— Мы предоставили вам достаточные доказательства его преступления, — вмешался Хауме де Беллера.

— Инквизиция не может…

— Какие доказательства? — рявкнул Эймерик. Эти два сеньора давали ему возможность спасти свою честь. Если бы он опроверг эти доказательства… — Какие доказательства? — повторил он. — Донос такого помешанного, как вы, барон? — Хауме де Беллера попытался перебить его, но Николау заставил

его молчать, резко подняв руку. — Я искал документы, о которых вы говорили и которые якобы вручил епископ, когда вы родились. — Он посмотрел на Беллеру. — Я их не нашел, понятно?

Женйс Пуйг опустил руку, в которой был зажат меч.

— Они должны быть в архивах епископства, — защищался Хауме де Беллера.

Николау только покачал головой.

— А вы, кабальеро? — крикнул Николау, обращаясь к Женйсу. — Что у вас есть против Арнау Эстаньола? — Инквизитор, опытный в такого рода делах, сразу почувствовал в Женйсе страх человека, скрывающего правду. — Вы знаете, что лгать инквизиции — преступление?

Женйс беспомощно посмотрел на Хауме, но тот, уставившись в одну точку, не обращал на него внимания, и он остался один на один с инквизитором.

— Что скажете, кабальеро?

Женйс, ошеломленный таким напором, отвернулся, пытаясь спрятать взгляд.

— Что вам сделал этот меняла? — разозлился Николау. — Может быть, он разорил вас?

Женйс не ответил. Прошла лишь секунда, одна секунда, в течение которой он украдкой, несмело посмотрел на инквизитора. Так и было. Что еще мог сделать меняла кабальеро, как не разорить его?

— Меня — нет, — простодушно ответил Женйс.

— Нет? Так, значит, вашего отца?

Женйс потупился.

— Вы попытались использовать Святой престол в своих интересах! Вы лжесвидетельствовали ради вашей личной мести!

Хауме де Беллера, напуганный криками инквизитора, наконец опомнился.

— Он сжег своего отца, — все еще настаивал Женйс, переходя на шепот.

Николау рассек воздух открытой ладонью. И что теперь делать? Арестовать их и предать суду? Но это повлечет за собой необходимость заниматься делом, о котором стоило узнать гораздо раньше.

— Вы пойдете к нотариусу и заберете ваши доносы. В противном случае… — Эймерик угрожающе посмотрел на них. — Поняли?

Не пытаясь больше возражать, оба кивнули.

— Инквизиция не может судить человека на основании ложных обвинений. Идите! — закончил он, сопровождая свой приказ жестом, адресованным офицеру.

— Ты поклялся честью отомстить, — напомнил Женйс Пуйг своему другу, когда они подходили к двери.

Николау слышал слова кабальеро, как, впрочем, и последовавший ответ.

— Ни один сеньор де Наварклес еще не оставил клятву неисполненной, — заявил Хауме де Беллера.

Генеральный инквизитор прищурился. У него

было достаточно оснований. Он выпустил на свободу подследственного! Только что приказал свидетелям забрать свои доносы! К тому же решился на коммерческую договоренность. — с пизанцем? — не зная даже с кем! А если Хауме де Беллера все же исполнит свою клятву, прежде чем ему удастся добраться до состояния Арнау? Соблюдет ли договор пизанец? Ясно, что это дело следует приостановить.

— На сей раз, — крикнул он им вдогонку, — сеньор де Наварклес не исполнит свою клятву!

Оба повернулись.

— О чем вы? — воскликнул Хауме де Беллера.

— Святой престол не может позволить, чтобы двое… — он сделал презрительный жест рукой, — мирян ставили под сомнение вынесенный приговор. Таков суд Божий. Другой мести не существует! Вы понимаете, Беллера? — Заметив, что тот колеблется, инквизитор добавил: — Как только вы исполните свою клятву, я объявлю вас помешанным. Теперь вы меня поняли?

— Но клятва…

— Именем святой инквизиции я вас от нее освобождаю.

Хауме де Беллера поклонился.

— А вы, — добавил Эймерик, обращаясь к Женйсу Пуйгу, — остерегайтесь мстить тому, кого инквизиция уже покарала. Я понятно сказал?

Женйс Пуйг утвердительно кивнул.

Фелюга, небольшое десятиметровое суденышко под треугольным парусом, искала пристанища в тайной бухте у берегов Гаррафа, вдали от курса других судов. Сюда можно было добраться лишь по морю.

Хижина, построенная на скорую руку рыбаками из всяких обломков, которые заносило в бухту Средиземное море, нарушала монотонную картину из камней и серой гальки, противостоявших солнцу и пытавшихся вернуть свет и тепло, которым оно их ласкало.

Капитан фелюги, помимо толстого кошелька с монетами, получил еще и конкретные указания от Гилльема.

«Ты оставишь его там с моряком, которому можно доверять, и позаботишься о том, чтобы у них было достаточно воды и еды, а потом займешься каботажем. Но выбирай ближние порты и возвращайся в Барселону как минимум каждые два дня, чтобы получать от меня указания. Когда все закончится, я дам тебе еще денег», — пообещал он капитану, чтобы быть уверенным в его преданности.

Особой необходимости в этом не было: моряки любили Арнау, считая его справедливым консулом, но капитан принял деньги. Однако он не рассчитывал, что женщина откажется от помощи моряка, который мог бы ухаживать за Арнау вместе с ней.

— Я позабочусь о нем сама, — заявила Мар капитану, когда они высадились в бухте и устроились с Арнау в хижине.

— Но пизанец… — попытался возразить капитан.

— Скажи пизанцу, что с ним осталась Мар, и, если возникнут проблемы, возвращайся с твоим моряком.