Собрание пьес. Книга 1
Шрифт:
Мария. Вам все только шутки. Если бы ты меня любил, ты бы устроил для меня театр.
Красновский. Послушай, Маша, ты же знаешь, что театр для тебя я охотно устроил бы. Правда, моих денег не хватило бы, да я и не хочу вкладывать все, что имею, в предприятие рискованное. Но легко было бы найти компаньонов и устроить это сообща.
Мария. Милый, милый, сделай же это для меня! Если ты это сделаешь, я словно из мертвых воскресну.
Красновский. Да я не могу
Мария. Милый мой, отчего же ты не хочешь, чтобы это мое дело я вела по-своему? Где же твоя любовь ко мне? Разве нельзя думать по-разному и все-таки любить друг друга и помогать один другому?
Красновский. Принципиально не могу.
Мария. Ты меня любишь?
Красновский. Конечно, люблю, ты же это видишь.
Мария. Если ты меня любишь, отчего же ты не сделаешь для меня этого? Ведь это сводится только к тому, что ты достанешь для меня денег. Дал же ты мне денег внести неустойку Биркину.
Красновский. Ты рассуждаешь, как девочка.
Мария. Ну, вот! Стена!
Красновский. Пойми, я не могу способствовать тому, что считаю вредным.
Мария. Если бы ты меня любил, ты бы для меня преступление совершил охотно.
Красновский. Совершенно дамская логика! Пойми, что мне, как человеку сложившемуся и серьезно относящемуся к жизни, дороги мои убеждения. Если на одной чашке весов лежат убеждения, а на другой каприз скучающей, хотя и очаровательной деточки, то ясно, которая чашка перетянет. В миллионный раз повторяю тебе, что в области искусства я принимаю только честный прогрессивный реализм.
Мария. То, что ты называешь прогрессивным, очень отстало. Ты называешь мое искусство буржуазным. Ты ненавидишь буржуазное, не правда ли? Это доказываешь ты всем образом своей жизни. (Смеется.)
Красновский. Я убежденный реалист, это тебе хорошо известно. А свои деньги я трачу, как нахожу это нужным. Я вижу, что разговор со мною только раздражает тебя. Да и мне это действует на нервы. Лучше я уйду. (Целует ее руку и уходит.)
Мария. Чуда нет. Нет. Стоят себе стенки и не сдвинутся. Клетка, клетка, золотая клетка! Хоть бы ребенка дал мне Бог! Тоска, тоска смертная!
Зинка. Зоя Аркадьевна. Вид у них очень веселый. Меня по щеке похлопали.
Мария. Проси.
Входит Зоя.
Зоя. Здравствуй, Мария. Я с целым ворохом новостей.
Мария. Милая Зоя, как я рада! Как давно тебя не видно! Хочешь чаю?
Зоя. Хочу.
Мария звонит. Зинка выглядывает из двери.
Зоя. Встретила твоего мужа в гостиной. Он сегодня очень мрачен.
Мария. Да? Заметно?
Зоя. Он любезен, как всегда, и хорошо скрывает свое настроение. Но у кого музыкальная душа, как у меня, того не обманешь. Он сегодня сбит с ритма, — это ясно чувствуется.
Мария. Он меня еще любит. Но он скучный, недаровитый, серый. Надоел он мне, — все надоело. Бежать надо, но куда? Скажи, куда?
Зоя. Он такой светский, любезный. Ты, Мария, к нему очень строга.
Мария. Весь этот лоск — мишура. У него нет таланта к жизни. Он ничего не способен создать. Такие люди только держатся за принятое, за условное, за признанное, только старое повторяют. Никогда я его не любила! Потому, должно быть, и детей у нас нет.
Зинка приносит чай.
Зоя. Вот свежая новость! Катя Кривцова выходит замуж за Бехтера.
Мария. Как за Бехтера? Говорили, что она помолвлена с Крайним.
Зоя. Нет, это разошлось. Катя с Крайним из-за чего-то поссорились, — ты знаешь, Катя такая легкомысленная, а Крайний оказался очень ревнив.
Мария. Бехтер, кажется, был женат?
Зоя. Да, представь, это был, по-видимому, такой счастливый брак, и вдруг, совершенно неожиданно, они разводятся и говорят, что Сонечка Бехтер выходит за графа Сиверского. Крайний очень мрачен был, но вдруг, должно быть, с досады, стал ухаживать за Варварою Гранцовой.
Мария. Что ты говоришь?
Зоя. И говорят, имеет успех.
Смеются.
Зоя. А с Лидией что, ты слышала? Ей запретили выступать.
Мария. Что ты? Кто ж мог запретить?
Зоя. Полиция. Явились на вечер, протокол составили, и милую нашу заклинательницу теперь судить будут за оскорбление чего-то…
Мария. Городовой в делах искусства! Бедная милая Лидия! Такая нежная, тихая! Кого она оскорбить могла! Бедные мы, бедные все, разбиты, разъединены, слабы. Ничего достигнуть не сможем! А я, я хуже всех.
Зоя. Я хотела тебе еще рассказать. Да боюсь, еще больше расстрою. Вижу, ты сегодня не в духе.
Мария. Говори. Ты, Зоя, мне точно из другого, моего мира, вестник. Того мира, из которого я сама ушла. Я люблю тебя слушать, даже когда ты о пустяках рассказываешь. Когда ты говоришь, у меня в груди словно птичка поет. Если бы я была не женщиною, я бы влюбилась в тебя. Говори, говори, какие у тебя еще новости.
Зоя. Да ведь все равно ты к нам не пойдешь. Только будешь волноваться.