Собрание пьес. Книга 1

Сологуб Фёдор Кузьмич

Жеан (слугам). Друзья, не тащите меня так скоро. Виселица не уйдет, и ангел смерти никуда не торопится. Проведите меня по графскому саду, чтобы я мог в последний раз надышаться ароматом графи-ниных роз. Проведите меня под окнами нашей милостивой госпожи, — может быть, на мое счастье графиня Жеанна выглянет из окна, и в последний раз я увижу ее светлые очи.

Слуги. Что же, нам все равно. Поведем тебя, где ты хочешь, в твой последний путь.

Жеан. Милый Агобард. Дай мне мою лютню, — перед смертью сыграю, спою, с белым светом прощусь грустной песенкою.

Агобард.

Принеси, Клод, ему его лютню, — пусть потешится. Перед смертью играй и пой, весело встреть неизбежный удел. Только не ори во все горло и не колоти по струнам всею пятернею, — играй тихо и пой вполголоса.

Жеан (наигрывает на лютне и поет сначала тихо, потом громче).

Все непрочно в жизни нашей, И любовь бывает зла. Счастье пил я полной чашей, Жизнь моя была светла. Я любил графиню больше, Чем позволено пажу, — И за то не жить мне дольше, В смертный путь я ухожу. Часто губит нас безделица Пьешь ли, душу веселя, И уж ждет тебя виселица И позорная петля. Хоть на миг бы мне с желанною Повидаться пред концом И с графинею Жеанною Перекинуться словцом!

Слуги.

— Умильную песенку спел Жеан Милый.

— Поет, а сам плачет, как девушка.

— Смерти никто не рад.

— И еще так молод Жеан.

— Заплачешь!

Жеан (поет).

Перед тем как закачаться В тесной петле роковой, Дай к руке твоей прижаться Мне кудрявой головой, Дай узреть очарованье Белой шеи, нежных плеч, И услышать на прощанье Звонко-сладостную речь. Дай лобзание разлуки И немножечко поплачь В час, когда мне свяжет руки Мой безжалостный палач. И потом склони колени, Матерь Божию моля, Чтобы лишних мне томлений Не наделала петля.

Графиня выглядывает из окна. Слушает песню. На ее лице — испуг и печаль.

Слуги.

— Госпожа смотрит в окно.

— Графиня услышала песню.

— Она плачет.

— Ей жаль Жеана.

— Уж и вправду не любит ли она Жеана?

— Что это в ее руках?

— Графиня играет своим кинжалом.

— Как бы она не зарезалась!

— Этим-то шилом! Им и кошки не убить.

— Ну, не скажи.

Графиня (из окна). Милый Жеан, что случилось? На лице твоем слезы, одежда твоя изорвана. Куда тебя ведут эти добрые люди?

Жеан. Прости, милостивая госпожа моя Жеанна. Мудры были твои советы, но я их не послушался и вот погибаю. «Золотой Олень» поднял меня на свои широко разветвленные рога и бросил меня на роковой перекресток.

Плачет.

Агобард (с низким поклоном). Это он вспоминает трактир под вывескою «Золотой Олень». Там он с пьяных глаз сплел небывальщину, чтобы похвалиться, а граф узнал и оскорбился. Вот и ведем мальчишку.

Жеан. За рвом, над болотом, стоит черная виселица. На ней меня повесят.

Графиня. Бедный Жеан, да что же ты сказал? За что тебя ведут на казнь?

Жеан. Тремя упившийся глубокими чашами, в похвальбу себя наговорил я о том, что для всех должно оставаться в области несбыточных мечтаний: я хвалился твоею любовью ко мне, милая Жеанна. Мой сладкий сон я безумно предал неистовству буйного бреда.

Графиня. О безумный Жеан! Ты достоин наказания, но не столь ужасного, однако. В твоем возрасте так простительно мечтать о ласках прекрасной дамы. Добрые люди, не ведите его на виселицу, спасите жизнь моего верного пажа. Я щедро награжу вас за это.

Слуги.

— А если граф узнает?

— Он казнит нас за такое непослушание.

— На что нам тогда щедрые дары милостивой госпожи?

Графиня. Помедлите немного, я пойду к моему милому супругу и вымолю у него жизнь этого юного безумца. Казнить вы его всегда успеете, если граф его не помилует, — а для холодного трупа на черной виселице тщетною будет запоздалая милость.

Агобард. Исполним ваше повеление, госпожа, подождем. И правда, торопиться не к чему. Недаром старые люди говорят: поспешишь — людей насмешишь.

Тринадцатая картина

Княжеская спальня. Князь княгиню долго бил, упарился, сидит, пыхтит, платком утирается. Княгиня на полу валяется, прощенья просит.

Княгиня. Враг попутал, не сама согрешила. Нешто бы я своею волею тебя, ясна сокола, на экое чучело огородное променяла! Враг силен, горами качает, а людьми, как вениками, трясет.

Князь. Я тебя потрясу!

Княгиня. Смилуйся, князь, никогда больше не буду, на весь век закаюсь.

Князь. Как мне тебя, жена, не бить, а все мне с тобою жить. Вставай, поцелуемся.

Палата в графском замке. Графиня, стоя на коленях, просит графа за Жеана. Агобард у дверей.

Граф. Встань, милая Жеанна. Для твоих слез дарую жизнь дерзкому. Агобард, отвести Жеана на задний двор, собрать пажей и всех слуг и наказать мальчишку плетьми. А потом выгнать его из замка, и чтобы не смел вперед никогда показываться ближе трех дней пути от замка.

Агобард уходит.

Графиня. Благодарю тебя, милый мой господин.

Граф. А ты, Жеанна, помолись усердно и долго, чтобы вперед очарование твоей красоты не соблазняло слабых. К данной Богом красоте Сатана прилепляет свои соблазны, угнездившись в прекрасном теле. Умолим всеблагого Создателя, чтобы не дал он злому врагу, творцу соблазнов, победы, — изгоним из прекрасного тела Сатану. Сатана же изгоняется ты знаешь чем, милая Жеанна?