Собрание сочинений [Том 1]
Шрифт:
– Только дым может дать тебе необходимую скорость, чтобы уловить отблеск того текучего мира, - говорил дон Хуан.
С помощью психотропной смеси он вводил меня в определенные состояния необычной реальности. Основной их характеристикой было то, что я мог бы назвать «несоответствием», так как воспринимаемое мной в этих состояниях не поддавалось никакой адекватной интерпретации в рамках нашего привычного мироописания. Другими словами, именно это несоответствие повлекло за собой разрушение цельности моего мировоззрения.
Дон Хуан использовал свойство «несоответствия» состояний необычной реальности для ознакомления
Смысловые блоки особым образом объединялись в группы, которые я назвал «чувственными интерпретациями». Очевидно, что в магии существует бесконечное количество вариантов чувственных интерпретаций, которым должен обучиться маг. Ему необходимо уметь на основе магических смысловых блоков адекватно интерпретировать все воспринимаемое. В своей повседневной жизни мы также сталкиваемся с бесконечным количеством чувственных интерпретаций, свойственных нашему описанию мира. Простой пример: понятие «комната», используемое ежедневно и многократно. В силу многолетней практики нам не нужно каждый раз специально интерпретировать структуру, понимаемую под комнатой. Мы привыкли воспринимать ее как нечто цельное и само собой разумеющееся. Но так или иначе комната остается чувственной интерпретацией, так как упоминая о ней, мы каждый раз в каком-то виде осознаем все элементы, которые дают то, что называется в нашем понимании комнатой. Таким образом, чувственная интерпретация - это процесс, посредством которого практикующий осознает смысловые блоки, необходимые для того, чтобы выносить суждения, делать выводы и предсказания во всех ситуациях, связанных с его деятельностью.
Под практикующим я понимаю всякого, кто обладает адекватным знанием всех или почти всех смысловых блоков, входящих в его систему чувственной интерпретации. Дон Хуан был практикующим, то есть магом, знающим все шаги своей магической практики. Как практикующий, он стремился сделать доступной мне свою систему чувственной интерпретации. В данном случае это было равносильно введению меня в новую социальную среду с присущими ей новыми способами интерпретации сенсорных данных. Именно эти способы мне и предстояло освоить.
Я был здесь «чужим», то есть не умел составлять разумные и адекватные интерпретации из магических смысловых блоков.
Чтобы сделать свою систему понятной, дон Хуан как практикующий должен был сначала разрушить во мне определенную уверенность. Речь идет о свойственной подавляющему большинству людей уверенности в том, что наше основанное на «здравом смысле» описание мира окончательно и однозначно. Используя психотропные растения и точно рассчитанные контакты между мной и чуждой системой, он добился своего - я убедился, что мое описание мира не может быть окончательным, поскольку является лишь одной из множества возможных интерпретаций. В течение тысячелетий то смутное и неопределенное явление, которое мы называем магией, было для американских индейцев серьезной и достоверной практикой, сравнимой по значению с нашей наукой. Понять ее нам сложно, вне всякого сомнения именно потому, что она основана на чуждых смысловых блоках.
Однажды дон Хуан сказал мне, что человеку знания свойственна предрасположенность. Я попросил объяснить.
– Я предрасположен к видению, - сказал он.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне нравится видеть, - пояснил он, - потому что видение позволяет человеку знания знать.
– И что же ты видишь?
– Все.
– Но я тоже все вижу, а ведь я - не человек знания.
– Нет, ты не видишь.
– Мне кажется, что вижу.
– А я тебе говорю, что нет.
– Что заставляет тебя так говорить?
– Ты только смотришь на поверхность вещей.
– То есть ты хочешь сказать, что человек знания видит насквозь все, на что он смотрит?
– Нет. Я не это имел в виду. Я говорил о том, что каждому человеку знания свойственна его собственная предрасположенность. Я - вижу и знаю, другие делают что-нибудь свое.
– Например?
– Возьмем, например, Сакатеку. Он - человек знания, и он предрасположен к танцу. Он танцует и знает.
– Насколько я понял, предрасположенность относится к чему-то, что человек знания делает» чтобы знать?
– Верно.
– Но как танец может помочь Сакатеке знать?
– Можно сказать, что Сакатека танцует со всем, что его окружает и со всем, что у него есть.
– Он танцует так же, как я? Я хочу сказать - как вообще танцуют?
– Скажем так: он танцует так, как я вижу, а не так, как мог бы танцевать ты.
– А он видит так же, как ты?
– Да, но он еще и танцует.
– И как танцует Сакатека?
– Трудно объяснить… Своего рода танец, особые движения, которые он выполняет, когда хочет знать. Невозможно говорить о танце или о видении, не зная путей и способов действия человека знания. Это все, что я могу сказать тебе сейчас.
– Ты видел его, когда он танцует?
– Да. Но тот, кто просто смотрит на него, когда он это делает, не в состоянии видеть, что это - его способ знать.
Я знал Сакатеку, по крайней мере, мне было известно, кто это. Мы встречались, и однажды я даже покупал ему пиво. Он был очень вежлив и сказал, что я могу останавливаться в его доме, если захочу. Я давно уже хотел к нему заехать, но дону Хуану ничего об этом не говорил.
Днем 14 мая 1962 года я подъехал к дому Сакатеки. Найти его было несложно, потому что Сакатека мне все подробно объяснил. Дом стоял на углу и был окружен забором. Я подергал запертые ворота и обошел вокруг, пытаясь заглянуть внутрь дома. Похоже было на то, что там никого нет.
– Дон Элиас!
– громко крикнул я. Испуганные куры с диким кудахтаньем разбежались по двору. К забору подошла собачка. Я подумал, что сейчас поднимется лай. Но собачка молча уселась на землю и стала меня разглядывать. Я позвал еще раз, и куры опять раскудахтались.
Из дома вышла пожилая женщина. Я попросил ее позвать дона Элиаса.
– Его нет дома, - сказала она.
– А где его можно найти?
– Он в поле.
– Где именно?
– Не знаю. Зайдите попозже, ближе к вечеру. Он будет дома около пяти.