Собрание сочинений, том 27

Энгельс Фридрих

Министерский рескрипт, который появится на днях в газетах, еще слабее, — если только это возможно, — чем предыдущие. В качестве мотивов приводятся:

1) Лживое утверждение,что мы не имелиякобы разрешения, как будто в Пруссии, где ни одна собака не может жить без своего полицейского номерка, «Rheinische Zeitung» могла бы выходить хотя бы один день, не имея на то официального основания.

2) Цензурная инструкция от 24 декабря имела целью установить цензуру тенденции.Под тенденцией понимали воображение,романтическую веру в обладание свободой, обладать которой realiter ^{567} люди не могли бы себе позволить. Если рассудительное иезуитство, царившее при прежнем правительстве, имело суровую рассудочную физиономию, то это романтическое иезуитство требует главным образом силы воображения.Подцензурная печать должна научиться жить иллюзией свободы, а также

иллюзией о том великолепном муже ^{568} , который высочайше эту иллюзию дозволил. Но если цензурная инструкция стремилась к цензуре тенденции, то теперь министерский рескрипт разъясняет, что запрещение, закрытиеи было изобретено во Франкфурте для насквозь дурной тенденции. Цензура существует-де лишь для того, чтобы пресекать отклонения от хорошей тенденции, хотя инструкция утверждает как раз обратное — именно, что хорошей тенденции разрешаются отклонения.

3) Старая галиматья о дурном образе мыслей, о пустой теории и прочая трескотня.

Меня все это не удивило. Вы знаете, каково с самого начала было мое мнение относительно цензурной инструкции. Я вижу в этом только последовательность; в закрытии «Rheinische Zeitung» я вижу некоторый прогрессполитического сознания и потому я оставляю это дело. К тому же я стал задыхаться в этой атмосфере. Противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами. Мне надоели лицемерие, глупость, грубый произвол, мне надоело приспособляться, изворачиваться, покоряться, считаться с каждой мелочной придиркой. Словом, правительство вернуло мне свободу.

Как я уже однажды писал Вам, у меня произошел разлад с семьей ^{569} , и, пока моя мать жива, я не имею права на свое имущество. Кроме того, я обручился и не могу, не должен и не хочу покинуть Германию без своей невесты ^{570} . Поэтому, если бы, например, мне представилась возможность редактировать в Цюрихе, вместе с Гервегом, «Deutscher Bote» [391] , то это было бы очень кстати. В Германии я не могу больше ничего предпринять. Здесь люди сами портятся. Поэтому я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы дали мне совет и высказали свои соображения по этому вопросу.

391

Имеется в виду проектировавшееся Гервегом в 1842 г. издание в Цюрихе ежемесячного радикального журнала «Der Deutsche Bote aus der Schweiz» («Немецкий вестник из Швейцарии»), участвовать в котором Гервег предложил Марксу. Однако план издания журнала не осуществился; статьи различных авторов, предназначенные для него, были изданы летом 1843 г. в виде сборника под названием «Einundzwanzig Bogen aus der Schweiz» («Двадцать один лист из Швейцарии»). — 372.

Я работаю над несколькими вещами, которые здесь, в Германии, не найдут ни цензора, ни издателя, ни вообще какой бы то ни было возможности существования. Жду вскоре ответа от Вас.

Ваш Маркс

Впервые опубликовано в журнале «Documente des Socialismus», Bd. I, 1902 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

11

МАРКС — АРНОЛЬДУ РУГЕ

В ДРЕЗДЕН

Кёльн, 13 марта [1843 г.]

Дорогой друг!

Как только представится хоть какая-то возможность, я отчалю прямо в Лейпциг. Я только что беседовал со Штукке, которому государственные мужи в Берлине, по-видимому, в большинстве своем сильно импонировали. Д-р Штукке — весьма добродушный человек.

Что касается нашего плана [392] , то я Вам предварительно выскажу свое убеждение. Когда был взят Париж, то одни предлагали в государи сына Наполеона ^{571} , с назначением регентства, другие — Бернадота, третьи, наконец, — Луи-Филиппа. Но Талейран ответил: «Либо Людовик XVIII, либо Наполеон. Это — принцип, все остальное — интрига».

392

Речь идет о намечавшемся плане издания журнала «Deutsch-Franzsische Jahrbucher». — 373.

Точно так же и я готов назвать почти все прочее, кроме Страсбурга (или, в крайнем случае, Швейцарии), не принципом, а интригой. Книги объемом больше двадцати листов — это не книги для народа. Самое большее, на что здесь можно решиться, это — ежемесячный журнал.

Даже если бы выпуск «Deutsche Jahrbucher» снова был разрешен, то в лучшем случае мы бы добились слабой копии почившего журнала, а теперь этого уже недостаточно. Наоборот, «Deutsch-Franzosische Jahrbucher» — вот это было бы принципом, событием, чреватым последствиями, делом, которое может вызвать энтузиазм. Разумеется, я высказываю только свое необязательное мнение,

полагаясь в остальном на вечную силу судеб.

Наконец, — газетные дела заставляют меня кончать письмо, — я хочу Вам сообщить еще о моих личных планах.Как только мы заключим контракт, я поеду в Крёйцнах, женюсь и проведу там месяц или больше у матери моей невесты ^{572} , так как, прежде чем взяться за дело, мы должны во всяком случае иметь несколько готовых работ. Тем более я мог бы, если это необходимо, провести несколько недель в Дрездене, так как всякие предварительные процедуры, объявление о браке и т. п., требуют изрядного количества времени.

Могу Вас уверить без тени романтики, что я по уши влюблен, и притом — серьезнейшим образом. Я обручен уже более семи лет, и моя невеста выдержала из-за меня самую ожесточенную, почти подточившую ее здоровье борьбу, отчасти с ее пиетистски-аристократическими родственниками, для которых «владыка на небе» и «владыка в Берлине» в одинаковой степени являются предметами культа, отчасти с моей собственной семьей, где засело несколько попов и других моих врагов. Поэтому я и моя невеста выдержали в течение ряда лет больше ненужных и тяжелых столкновений, чем многие лица, которые втрое старше и постоянно говорят о своем «житейском опыте» (излюбленное словечко нашего «Juste-Milieu» ^{573} ).

Кстати! Мы получили анонимный ответ на статью Пруца против нового тюбингенского ежегодника [393] . По почерку я узнал Швеглера.Вас там характеризуют как сумасбродного подстрекателя, Фейербаха — как легкомысленного насмешника, Бауэра — как совершенно некритический ум! Ах, швабы, швабы! Хороша же будет их стряпня!

О Вашей прекрасной, вполне популярно написанной жалобе мы, за недостатком лучшей критики и собственного свободного времени, поместили поверхностную статью Пфюцнера, из которой я вычеркнул половину [394] . Имярек не углубляется достаточно в вопрос, а его ужимки и прыжки скорее делают смешным его самого, а не его врага.

393

Статья Р. Пруца, озаглавленная «Журналы «Jahrbucher der Gegenwart» и «Deutsche Jahrbucher»», была опубликована в приложении к «Rheinische Zeitung» № 43 от 12 февраля 1843 года. Автор статьи доказывал, что журнал «Jahrbucher der Gegenwart» («Современный ежегодник»), о предстоящем издании которого было сообщено в газетах, по своему идейному направлению отнюдь не может рассматриваться как продолжение журнала «Deutsche Jahrbucher». — 374.

394

Маркс имеет в виду опубликованную Руге брошюру (Брауншвейг, начало 1843 г.), содержащую жалобу на запрещение саксонским правительством журнала «Deutsche Jahrbucher». Жалоба была обращена к саксонскому ландтагу. На брошюре, кроме имени Руге, стоит еще и имя О. Виганда, лейпцигского книготорговца, издававшего произведения радикальных писателей.

Рецензия Пфюцнера на брошюру Руге и Виганда была напечатана в приложениях к «Rheinische Zeitung» №№ 71 и 73 от 12 и 14 марта 1843 года. — 374.

Ваш Маркс

О книгах для Флейшера я позаботился. Ваша переписка, помещенная в начале сборника, интересна [395] . То, что пишет Бауэр об Аммоне, превосходно [396] . Статья «Горе и радость теологического сознания» [397] кажется мне не очень удачным переложением отдела «Феноменологии» — «Несчастное сознание». Афоризмы Фейербаха не удовлетворяют меня лишь в том отношении, что он слишком много напирает на природу и слишком мало — на политику. Между тем, это — единственный союз, благодаря которому теперешняя философия может стать истиной. Но выйдет, пожалуй, так, как это было в XVI столетии, когда наряду с энтузиастами природы существовали и энтузиасты государства. Больше всего мне понравилась критика, которой подверглась добрая «Literarische Zeitung» [398] .

395

Речь идет о переписке Руге с немецкими цензорами, опубликованной в первом томе «Anekdota». — 374.

396

Имеется в виду рецензия Б. Бауэра на книгу Аммона «Die Geschichte des Lebens Jesu» («История жизни Иисуса»), помещенную во втором томе «Anekdota». — 374.

397

Статья Б. Бауэра «Leiden und Freuden des theologischen Bewustseins» была опубликована во втором томе «Anekdota». — 374.

398

Маркс имеет в виду опубликованную во втором томе «Anekdota» критическую статью Руге ««Христианско-германская» золотая середина. Берлинская «Literarische Zeitung»; 1842 г., январь и февраль». — 375.