Собрание сочинений в 10 томах. Том 1
Шрифт:
— Боже! — прошептал Регнолл. — Это моя жена.
— Молчите и благодарите Бога, что она жива, — шепотом ответил я.
Богиня Изида (или английская леди) спокойно стояла, в то время как жрецы, жрицы и все собравшиеся на скамьях амфитеатра поднялись и приветствовали ее троекратным криком.
Харут и первая жрица благоговейно поднесли хлебный колос и цветок сперва к губам дитяти, лежавшего на руках Изиды, потом к ее губам.
После этой церемонии женщины, сопровождавшие богиню, обвели ее вокруг алтаря и усадили в стоявшее перед ним каменное кресло. В чаше, стоявшей на треножнике, был зажжен огонь, куда Харут и главная жрица что-то бросили, отчего поднялся дым. Изида наклонила голову вперед и вдохнула дым курения точно так же, как мы с ней вдыхали его в гостиной Регнолл-Кастла несколько лет тому назад.
Дым перестал струиться; богиня при помощи сопровождавших ее женщин снова выпрямилась в кресле, все еще прижимая к своей груди Дитя и как бы убаюкивая его. Но голова ее была опущена, будто она находилась в обмороке. Харут подошел к ней и что-то сказал; потом снова отступил назад и ждал. Тогда среди всеобщего молчания она поднялась со своего места и заговорила, устремив свои большие глаза в небо. Что она говорила — нам не было слышно.
Через некоторое время она смолкла, снова села в кресло и сидела, не шевелясь и по-прежнему глядя вперед.
Харут подошел к алтарю, стал на его каменных ступеньках и обратился к жрецам, жрицам и остальному собранию. Он говорил так громко и отчетливо, что мы слышали и понимали каждое сказанное им слово.
— Слушайте голос оракула, Хранительницы Небесного Дитяти, тени, рожденной им, отмеченной знаком молодой луны. Слушайте ответы на вопросы, предложенные мною, Харутом, пожизненным жрецом Вечного Дитяти. Вот что говорит оракул: о белые люди кенда, почитающие Дитя, потомки тех, кто в продолжение тысячи лет чтили его в древней земле, пока варвары не прогнали их оттуда. Приближается война, о белые люди кенда! Злой Джана, чье другое имя Сет, Джана, живущий в образе слона, почитаемый тысячами, некогда покоренными нами, поднялся против нас. Мрак поднялся против света. Зло идет войной на Добро. Ночь хочет пожрать день. Это будет последняя схватка. Как победить вам, о народ Дитяти? Не своей собственной силой, ибо вы малочисленны, а Джана очень силен. Не силой Дитяти, ибо Дитя становится слабым и дряхлым и дни его господства проходят. Только с помощью издалека призванных можете вы победить, — так говорит голосом Дитяти Хранительница его. Их было четверо, но один из них погиб в пасти стража пещеры. Это было злое деяние, о сыновья и дочери Дитяти, ибо страж теперь мертв, и многие из вас, задумавших это злое дело, должны умереть за кровь того человека. Зачем вы сделали это? Чтобы удержать в тайне похищение женщины, чтобы продолжать дело лжи? Так говорит Дитя. Не подымайте руки против трех остальных, дайте им, что они потребуют, ибо они одни могут спасти вас от Джаны и тех, кто служит ему. Вот что сказал оракул на празднестве Первых Плодов.
Харут окончил свою речь. Некоторое время царило молчание, потом поднялся всеобщий стон.
Когда он затих, спутницы Изиды помогли ей подняться со своего места.
Все собрание, жрецы и жрицы поклонились ей.
Она подняла изображение Изиды высоко над головой, и все с глубоким благоговением преклонились пред ним.
Потом, продолжая держать изображение над головой, она повернулась и ушла с сопровождавшими ее женщинами в святилище, а оттуда, вероятно, крытым ходом в дом, стоявший позади него.
После ее ухода все собравшиеся покинули свои места и столпились в наружном дворе храма. Жрецы раздавали им жертву, взятую с алтаря. Каждый мужчина получал хлебное зерно, которое съедал, каждая женщина — цветок, который прятала на груди.
Регнолл немного приподнялся, и я увидел, что его глаза блестели и лицо было чрезвычайно бледно.
— Что вы хотите сделать? — спросил я.
— Потребовать у этих людей возвращения моей похищенной жены, — ответил он, — не останавливайте меня, Квотермейн. Я знаю, что делаю.
— Но они не отдадут ее, а нас всего трое невооруженных людей. Прошу вас, не будьте опрометчивы. Это может все испортить. Предоставьте мне попробовать уладить дело.
— Хорошо, — согласился Регнолл после некоторого колебания.
— Теперь, — сказал я, — мы пойдем вниз посетить Харута и его друзей.
Под прикрытием кустарника мы отползли на некоторое расстояние назад и, пройдя с четверть мили в восточном направлении, повернули на север и (как я и ожидал) вышли на дорогу, которая вела к восточным воротам амфитеатра.
Мы прошли через них и не привлекли ничьего внимания, быть может, потому, что все были заняты разговором или молитвой.
Пройдя немного, мы остановились, и я сказал громким голосом:
— Белые люди и их слуга пришли по приглашению Харута. Проводите нас к нему.
Все обернулись и удивленно смотрели на нас, стоявших в тени, так как солнце поднялось еще не особенно высоко.
— Смерть им! — вдруг закричал один голос. — Смерть чужестранцам, осквернившим наш храм!
— Как! — ответил я. — Вы хотите убить тех, кому ваш главный жрец обещал безопасность, тех, с чьей помощью, как говорил оракул, вы надеетесь убить Джану и отразить врагов?
— Как они узнали это? — закричал другой голос. — Это маги!
— Да, — сказал я, — если сомневаетесь, пойдите и взгляните на стража пещеры, о смерти которого говорил ваш оракул. Вы увидите, что он не солгал.
В то время, когда я говорил это, в ворота вбежал человек в белой одежде, развевавшейся по ветру.
— О жрецы и жрицы Дитяти! — кричал он. — Старая змея умерла. На мне лежала обязанность кормить ее в день новой луны, и я нашел ее мертвой!
— Вы слышали, — спокойно сказал я, — Отец Змей мертв. Мы взглянули на него, и он умер.
Все тихо стояли и смотрели на нас, как стадо испуганных овец. Потом толпа расступилась и появился похожий на библейского патриарха Харут. Он поклонился нам со своей обычной восточной вежливостью. Мы тоже ответили ему поклоном.
— Итак, вы здесь? — обратился к нам Харут на своем особенном английском языке, принятом, вероятно, белыми кенда за язык, известный только магам.
— Ты приглашал нас, и мы пришли, так как считаем невежливым не принять твоего приглашения. Мы прошли через пещеру, где живет отвратительное пресмыкающееся, безвредное для тех, кто не боится его. Вы не заметили нас, но мы присутствовали при вашем богослужении и все видели и слышали. Например, мы видели жену лорда, похищенную вами в Египте, хотя ты Харут, будучи лжецом, клялся, что не похищал ее. Мы слышали, что она говорила после того, как вдохнула дыма вашего курения.
Харут побледнел, поднял глаза к небу и зашатался, словно готовый упасть.
— Как вам удалось это? — спросил он слабым голосом.
— Это безразлично, мой друг, — надменно ответил я, — нам только надо знать, когда вы вернете эту леди ее мужу.
— Никогда, — сказал он, овладевая собой, — сперва мы убьем вас, потом ее. Она должна остаться здесь до самой смерти.
— Слушай, — вмешался Регнолл, — я сильнее тебя. Если ты сейчас же не дашь обещания вернуть мне мою жену, я убью тебя этой палкой.