Собрание сочинений в 19 томах. Том 13.Александр Македонский, или Роман о боге
Шрифт:
С наступлением ночи на озерах позади храмов были устроены зрелища; перед восхищенными глазами плыли большие ярко освещенные лодки с музыкантами и священными танцовщицами.
На другой день после коронования фараон Александр, господин двух стран, утвердил во всех его должностях главного прорицателя Амона, начальника двойной палаты серебра и золота, начальника двойной житницы, руководителя строительных работ, главу всех ремесленных корпораций Фив, которому он вручил золотые перстни и янтарную трость; ему передавался дом и имущество Амона со всеми людьми, о чем царский гонец отправился оповестить весь Египет.
Подобным же образом Александр поступил с главным жрецом Пта, великим жрецом Осириса и великими жрецами всех других культов. Кроме того, он издал указ, запрещающий кому бы то ни было забирать
XV. Александрия
Александр вскоре покинул Мемфис и, взяв с собой только часть войска для мирного перехода, поднялся вверх по западному рукаву Нила до берега моря. И там, желая, подобно великим фараонам прошлого, ознаменовать несравненным творением свое царствование на земле Египта, он решил основать свой город – город эпохи конца.
На смену разрушенному им Тиру Александр задумал построить новую морскую столицу, которая затмила бы своим богатством, размахом деятельности и великолепием и Родос, и Пирей, и Карфаген, и Сиракузы.
Позади острова Фароса, который защищал ее от морских валов, приютилась простая рыбацкая деревушка Ракотис. На эту-то землю Александр, сидя на Буцефале, сбросил свой белый плащ, отметив место, где должен был вырасти город Александрия.
Динократу, восстановившему эфесский храм, было поручено составить план, и он набросал его контуры, исходя из формы Александрова плаща – короткой закругленной пелерины, какую носили македонские всадники. Сам Александр провел долгие часы над планом будущего города. Его должна была пересекать длиннейшая улица ста футов ширины, окаймленная портиками с колоннадой, – дорога в Канопу. Были выбраны места для храмов, дворца и садов, театров и даже складов. Предполагалось построить два порта: торговый и царский; на острове Фаросе было решено воздвигнуть, в том же стиле, что и храмы, огромную квадратную башню из белого мрамора, а на ней другую поменьше, восьмигранную, наверху которой, между колоннами, зажигался бы каждую ночь большой костер, чтобы указывать дорогу кораблям.
После того, как были изучены знамения, ритуальная церемония основания города совершилась в двадцать пятый день пятого месяца египетского года, в первом декане Овна. За неимением обычно употребляемого мела, пришлось воспользоваться белой мукой, чтобы набросать на земле рисунок стен и главных улиц. Согласно священному обычаю Египта, нас сопровождал слепой. Мы остановились на том месте, где должны были подняться храмы, и торжественно принесли жертвы богам Египта и Греции; на месте будущей библиотеки, которая должна была заключить в себе все человеческое знание, был развернут папирус; там, где предполагалось возвести театр, трагические актеры разыграли представление. И вот, пока все были заняты этими церемониями, птицы всевозможных видов поднялись тучей с озера и с реки, сели на разбросанную по земле муку и склевали ее. Каждый задавался вопросом, как понять это знамение; некоторые сочли его зловещим. Тогда я объявил, что, напротив, оно было самым благоприятным, какое может быть, и что город будет процветать, как никакой другой, поскольку его двойник вознесен птицами к небу.
Из чудес света Александр уже видел афинского Зевса-Олимпийца, развалины эфесского храма, гробницу Мавсола, великие пирамиды; родосский колосс находился отныне в его владениях, и недалек был день, когда он увидит висячие сады Вавилона; но ему не суждено было узнать седьмое чудо, которым он сам обогатил мир: Александрийский маяк.
XVI. Оракул пустыни
Дорога, ведущая в Ливию, суха под ногами, и пески тянутся там насколько хватает глаз. Основав Александрию Египетскую, царь с одним лишь корпусом гетайров направился вдоль побережья к западу. Через десять дней похода он встретил послов Киренаики, принесших ему заверение в покорности ото всей страны, простирающейся до территории Карфагена. Затем мы повернули к югу и в течение еще десяти дней углублялись в пустыню.
Так мы взошли на верх дюна и оттуда увидели расстилавшийся под нами сад богов. Мы спустились в оазис, где росли сто тысяч пальм, мы шли среди двухсот двадцати восьми источников; в одних вода была голубой и имела вкус соли, в других желтой, цвета серы, а в третьих красной, потому что была окрашена железом.
Когда мы читаем в книгах, что пророки удалились в пустыню, это значит, что они пришли в Сиву; когда говорят, что им было откровение, нужно понимать, что это случилось в Сиве. Эта долина, полная цветов и ласковой прохлады, которую открываешь после бесплодных и бесконечно унылых песков, поистине говорит о присутствии богов и располагает душу к тому сознанию, что выше сознания; оно-то и позволяет распознавать проявления высшей воли.
До Александра фараоны редко посещали Сиву; они получали оттуда прорицания, но сами там не бывали. Александр отправился туда потому, что он взошел на египетский престол, как никто из фараонов: лишь благодаря пророческому указанию.
Мы тотчас направились к храму, жилищу двойника Амона, так хорошо спрятанному среди масличных садов, так хорошо защищенному высокими пальмами и окруженному столь изобильной зеленью, что лучи солнца едва проникали туда. Жрецы храмов, в белых облачениях и наголо обритые, ожидали нас на паперти; верховный жрец, главный прорицатель Сивы, вышел навстречу Александру, обратился к нему со словами «сын мой» и трижды приветствовал его с поклонами во имя его отца бога Амона. Когда Александр выразил удивление тем, что в глубине пустыни нашел человека, который свободно говорит по-гречески, верховный жрец ответил ему: «Я путешествовал, чтобы увидеть храмы твоей страны и многих иных земель; мне знакомы Додона и Афитис, а также и Самофракия».
После чего верховный жрец приветствовал меня, напомнив, что мы уже встречались раньше в других краях.
Затем жрецы расступились, и из глубины храма показался сам двойник Амона, которого несли в ладье. Во главе процессии, сопровождавшей его, две обнаженные девы танцевали и играли на флейте. Ладья была поставлена на сооружение, похожее на церемониальное кресло фараона; его несли молодые девушки из монастыря Амона. К ручкам паланкина было привешено множество опрокинутых чаш, производивших во время шествия звук колокольчиков. Двойник бога имел тело обнаженного мужчины, но его фаллос выходил из живота в том месте, где обычно бывает пупок, и образовывал прямой угол с вертикалью. Фаллос бога был лишен детородных признаков, а его длина приблизительно равна одной шестой части статуи. Голова двойника Амона представляла собой голову овна с золотыми рогами; голова и туловище были покрыты изумрудами; глаза были сделаны из двух драгоценных камней. Ладья, на которой покоилась эта фигура, сверкающая зеленоватыми огнями своих камней, покачивалась от движений носиль-щиц, воодушевляемых музыкой, напитками из трав, ароматами и остановками около серных источников. В колебательных движениях бога жрецы читают ответы оракула (39) .
Верховный жрец предложил Александру задать вопросы, какие он пожелает. Молодой фараон спросил сначала:
– Соизволит ли Амон дать мне власть над миром?
Прислужницы Амона толпились под тяжелой ладьей и порой спотыкались в своем священном опьянении; чаши стукались одна о другую. Бог с головой овна сильно качнулся вперед, к востоку; верховный жрец следил за движениями с напряженным вниманием; глубокое и ритмичное дыхание вздымало его грудь; он ответил: «Без сомнения, сын мой, Амон сделает тебя господином своего царства».