Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Стихотворения

Шефнер Вадим Сергеевич

Былое

Так что же такое былое? Былое — не склеп и не храм, Былое — строенье жилое, Где место найдется и нам. Былое — дворец, возведенный Над бездной скорбей и утрат; В дворце том людей миллионы У солнечных окон стоят. Там наши друзья фронтовые, Которых убила война, Там всем, кого помнят живые, Надолго жилплощадь дана. И мы туда тоже прибудем, Родной не покинув земли, — Поскольку не боги, а люди Строение то возвели. Никто не очутится в нетях И

не растворится в былом, Пока средь живущих на свете Хоть кто-нибудь помнит о нем.

1987

Под Старой Руссой

Бреду знакомыми местами, Покой уютен и глубок, — Вот придорожный серый камень, Как кот, свернувшийся в клубок. Все так обыденно и странно, И подступает благодать — Как будто здесь душа нежданно Себя сумела разгадать. И незаслуженной наградой, Безмерной россыпью щедрот Под скромный шелест листопада Жизнь предо мною предстает. Здесь неземное и земное Добрососедствуют во мне, И вся Вселенная со мною Беседует наедине.

«Листаю пожелтевшие газеты...»

* * *

Листаю пожелтевшие газеты, Разглядываю тусклые клише. Нестрого смотрят на меня портреты Строжайших тех, которых нет уже. Толпятся пассажиры на вокзале; В даль вечную умчат их поезда. Тех, что спиной к фотографу стояли, В лицо я не увижу никогда.

Пунктир

В грядущем меня не ищите — Не сыщете там, вдалеке; Я вам не строка на граните, Я — только пунктир на песке. Не будет исчислен подробно Мой длительный опыт земной, — Он будет затоптан беззлобно Шагами идущих за мной. Но, может быть, микрочастица Мечтаний моих и невзгод В иные слова воплотится И в чьих-то стихах оживет, — И кто-то со мной на мгновенье, Не зная, не помня меня, Увидит в седом отдаленье Черты отошедшего дня.

«Молчаливые фильмы, трамваи с площадкой открытой...»

* * *

Молчаливые фильмы, трамваи с площадкой открытой, Чехарда и лапта, дровяной деревянный сарай... Возникают из тьмы очертания давнего быта — И душа экскурсанткой вступает в покинутый рай. Как светло и привольно живется там детям и взрослым! Все капризы мои моментально прощаются мне; В мире этом еще не обижен никто, и не сослан, И не болен никто, и никто не убит на войне. Там счастливые сны до утра моей матери снятся, Там осенней порой вечера так уютно длинны, И на книжную полку, где с Фетом соседствует Надсон, Даргомыжский и Лютер степенно глядят со стены. В том домашнем раю, в безмятежно-безгрешном покое Беспечально, бессмертно родные звучат голоса, А на Среднем проспекте копытами цокают кони, И на кухне чуть свет музыкально гудят примуса.

Устная речь

Это так, а не иначе, Ты мне, друг мой, не перечь: Люди стали жить богаче, Но беднее стала речь. Дачи, джинсы, слайды, платья... Ценам, цифрам несть конца, — Отвлеченные понятья Улетучиваются. Гаснет устная словесность, Разговорная краса; Отступают в неизвестность Речи русской чудеса. Сотни

слов родных и метких, Сникнув, голос потеряв, Взаперти, как птицы в клетках, Дремлют в толстых словарях. Ты их выпусти оттуда, В быт обыденный верни, Чтобы речь — людское чудо — Не скудела в наши дни.

«Я знаю верного врага...»

* * *

Я знаю верного врага — Да будет жизнь его долга. Попутчик юности моей, Он помнит с давних лет Своих врагов — моих друзей, Которых больше нет. Он не забудет ничего, Пока жива вражда. В сердитой памяти его Я молод навсегда. Пусть он меня переживет — Хранитель тайн былых, Ходячий памятник невзгод И радостей моих.

«Ругают ли критики люто...»

* * *

Ругают ли критики люто Иль хвалят, впадая в экстаз, — Стихи наши твердой валютой Становятся лишь после нас. С годами — без лести, без блата, Строга, неподкупно груба — На медь, серебро и на злато Все рассортирует судьба.

Анонимка сумасшедшего

Заявляю: за нами следят! Межпланетные супершпионы Вместе с нами в столовках едят, Ходят в бани и на стадионы; Пьют, как люди, любое вино, Покупают шелка и ватины, И, как люди, шагают в кино На глупейшие кинокартины; Носят юбки они и штаны, Даже вклады имеют в сберкассах, — А на карты их нанесены Склады ядерных боеприпасов. Чуть стемнеет — их будто и нет, Хоть с ищейкой ищи — не отыщешь... Каждой ночью — военный совет На заброшенном старом кладбище. Каждой ночью за тихой стеной Шелестят межпланетные речи, И недавно подслушано мной, Что квадрат приземленья — намечен; И даны их десантным полкам На Земле боевые заданья, И присвоены материкам Неземные наименованья.

1988

Страх

Страх загадочно многолик, Он проник во многие души... Совещаться я с ним привык В море, в воздухе и на суше. Но вчера мне приснился сон, Будто мой советчик — в опале, Будто будет он отменен, Исключен из земных реалий. Я проснулся, мокрый от слез, Трепеща, как пленная птаха, — Так меня испугал прогноз, Что на свете не станет страха. Ах, пропасть без него зазря, Кануть в пропасть придется многим, Как слепцам без поводыря На петлистой горной дороге. И предвижу я много бед, Много-много горького плача, Если все, в ком совести нет, Потеряют и страх в придачу.

Заклинание

Жизнь в предстоящее устремлена, В ложных не верь богов, Выплюнь из памяти имена Личных былых врагов. Делай лишь то, что совесть велит, Строго собою правь, — И от чесотки мелких обид Душу свою избавь. Выбрось из сердца сомнений хлам, Верь, что счастье — с тобой, Радуйся дням, отпущенным нам Вечностью и судьбой.