Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
Шрифт:
Гай. Вот, брат, разговор какой… Вот тебе и Элла! Элка, Элка! На скверном пути бабенка… Дурак ты, Гришка! Разве можно так говорить с детьми? Дурак!
Вбегает Ксения Ионовна.
Ксения Ионовна. Белковский идет. Когда сказала о вас, он закусил губу.
Гай. У меня воды нет. Пусть принесут.
Ксения
Белковский… Как бы это очень спокойно? Очень спокойно…
Входит Белковский.
Белковский. Ну, здравствуй, Григорий!
Гай. Здравствуй, Николай!
Белковский. Здравствуй, Гриша!
Гай. Здравствуй, Коля!
Белковский. Если тебе уже рассказали что-нибудь про меня, не верь, Гриша! Тебе могли рассказать ничтожные пустяки.
Гай. Пока не верю… Стараюсь не верить.
Белковский. Не верь! Они не могли сказать тебе, что я скажу, Гриша. Я подлец! Я пресмыкающаяся тварь!
Гай. Ну, это более или менее сильно.
Белковский. Гриша, прости! Вот (вынул бумажник) мое заявление в ЦКК… Я сам поеду с тобой в Москву и сам скажу, что я склочник, что я подлец. Они поймут. Все мы люди. Разве знаешь, что бродит в тебе? Разве всегда имеешь волю сопротивляться темным силам твоего эгоистического начала? Я сам раскаиваюсь. Я открываю сам все и обещаю: никогда… Григорий, ты можешь простить меня? Чтобы опять товарищи… честно… искренне… вместе… Конечно, мы не гимназисты…
Гай. Вот верно.
Белковский. Когда я после тебя получил всю власть над этим огромным делом, у меня возникла мысль: а почему же не я начальник? Понимаешь, что это за мысль! Тут уже хочется показать, что я не хуже его, смотрите — вот орудую, и плохого ничего сам в себе не заподозришь. Просто соревнование. Но соревнование это корыстно, злокачественно, подло. А ты уж пошел. В тебе бунтуют страсти. Корысть развертывается в стихию. Злокачественность владеет всеми твоими делами. И когда-нибудь, в минуту просвета, ты увидишь свое лицо в зеркале — то вытягивающееся от забот, то лоснящееся от радости, горделивое и лакейское, грозное и трусливое лицо карьериста. Вот все, что я хотел тебе сказать.
Гай. Запутался, а?
Белковский. Запутался.
Гай. Перепугался, а?
Белковский. Перепугался.
Гай. Верю, Николай! Становлюсь на твое место и оттого верю. Говорить тут не о чем. Ты не комсомолец, тебе самому все ясно. Давай руку, брат! Честно так честно, товарищи так товарищи.
Пожимают друг другу руку. Входит Ксения Ионовна. Уронила
Белковский. Что с вами?
Ксения Ионовна. Посуду бью. К счастью… Товарищ Гай, там уже скопилась очередь к вам.
Входит Максим, огляделся, свистнул.
Гай. Давайте людей по-одному.
Входит Зуб с веником, поглядел на Белковского.
Зуб. Эх, те-те-те… (Вытирает воду.)
Ксения Ионовна(в дверях). Начальник механического, пожалуйста! (Выходит.)
Входит начальник механического — Софья.
Гай. Тетя Соня, не узнаю, до чего ты ярко выглядишь!
Софья. А ты… какой кавалер из Парижа! Духами пахнет… «Запах моей бабушки»?
Белковский(Гаю). Нам надо увидеться вдвоем.
Гай. Я приеду обедать к тебе.
Белковский. Прекрасно, мой друг. (Уходит.)
Гай. Ну, тетя Соня, рассказывай, как дела.
Софья. Все благополучно, барин. Только ножичек поломали, ножичек…
Гай. Имение сгорело у барина, и ножичек поломали. Знаю сказку.
Софья. Ножичек, только ножичек… а так все — слава тебе господи… Верно, Максимка? У тебя почему нос злой?
Максим. Не знаю. Интуиция.
Софья. Ну, станки привез? Пятьдесят станков?
Гай. Нет, не привез.
Софья. Тогда иди и пускай механический сам. Может, вы в производстве больше меня понимаете… Может, меня, дуру, недоучили, я около станка никогда не стояла… Может, у меня ногти маникюрные, как у твоего друга…
Гай. Не убивай хоть ты меня, тетя Соня! Что вы меня в гроб вгоняете? Пожалейте вашего бывшего директора!
Софья. Ты мне, как какой-нибудь бродяга, во сне снился.
Гай. Ну вот видишь! А ты ругаешься.
Софья. Не вообще снился, а по поводу станков… Поймите же кто-нибудь, что мы обманываем Советское правительство, что без этих станков мы не завод, а выставка иностранного оборудования! Могу я молчать, если… Дай папироску.
Гай. Знаю, напутали. Искать поздно. Вместо пятидесяти станков первой очереди тебе прислали станки второй очереди. Знаю. Кто напутал? Я…
Максим. Неправда!