Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
Шрифт:
Кременской. Ты откуда?
Дудкин. Следом гнался.
Кременской. Бить жену?
Дудкин. Не бить, а бороться.
Вельтман. Кулаками или палками?
Дудкин. Не кулаками, а классовым оружием.
Кременской. Дудкин!
Дудкин. Слушаю.
Кременской. Избил женщину?
Дудкин. Никогда!
Лизавета. И скажешь — не ударил, да?
Дудкин. Да.
Вельтман.
Дудкин. Тогда пускай она вам при мне скажет, как я ее ударил и куда. За что сразу позорить меня? Кто я — старый зверь? Товарищ Кременской, спросите строго у нее… вы еще ничего не подозреваете.
Вельтман. Строго?.. Не запугивай.
Лизавета. Ударил раз.
Кременской. Дудкин, а мы тебя за лучшего колхозного человека считали.
Дудкин. Товарищи… Товарищ Вельтман, вы же сами мою биографию списывали, вы сами записку дали патефон купить… Клянусь вам своей честью, что не ударил я ее, а шлепнул ладонью, и по чему… по заду.
Вельтман уходит.
Кременской. Правда это?
Лизавета. Не отрицаю.
Дудкин. А она схватила патефон и ударила меня патефоном по голове, так что пружина назад отошла, и побежала с подозрением, что я с Машкой живу.
Лизавета. Не отрицаю.
Кременской. Некрасиво, ребята! Молодые люди, цвет колхоза…
Лизавета. Да, нехорошо… а Машка хорошая?.. Осталась и за него стоит. А я «на-и-вная»… Что это такое «на-и-вная»?
Кременской. Почему Маша у вас живет?
Дудкин. Я вам сейчас подам ее статью. Вы узнаете, куда повернулись разные люди… Шлепнул жену, но от какого чувства? Она на подозрении к Машке стала классовых врагов защищать. Машка из дому ушла к нам и попросила меня отвезти и лично вам сдать ее статью, а эта против: «Не моги!» — «Почему?» — «Я не желаю, я твоя молодая жена». (Подал статью.) Вы прочтите — вы ахнете. Как же тут на молодую жену не цыкнуть, когда она поперек борьбы становится? Она во зле пошла в контору к ним, а там смекнули и сразу ей в газету заявление настрочили. Выходит, что мы с Машей живем, а эту избили и выгнали, как низкие негодяи.
Кременской. А как у них с агрономом, с Людмилой Адамовной? Они не поссорились?
Дудкин. Не знаю.
Кременской. Это очень важно, товарищ Дудкин.
Дудкин. Видать, что нет. Маша ничего не говорила… Про мать сказала. Мать у нее старого покроя.
Кременской. Значит, с Людмилой они не поссорились?
Дудкин. Видать, что нет.
Кременской. Хорошо… (Читает статью.) Вот что выходит! Тимофеич… Опять про него! Сад… Помолчи-ка, товарищ Дудкин.
Дудкин(тихо). Лиза…
Лизавета. Я с тобой не живу.
Дудкин. Вспомни те ласки…
Лизавета.
Дудкин. Глянь на меня.
Лизавета. Не буду.
Дудкин. Значит, я кот?
Лизавета. Не отвечаю.
Кременской(в телефон). Земельное управление… Заведующего. Томилин?.. Кременской. Узнай сейчас, кому колхоз «Маяк» в этом году сдает сад в аренду. Подробно и точно. Очень важно. Трубку не бросаю.
Лизавета. Заплакать или подержаться?
Кременской. Подержитесь.
Лизавета. Ревновать на Машку или бросить, раз вы так серьезно?
Кременской. По-моему, бросить.
Лизавета. Значит, я опять сделалась, как дура?
Дудкин. Ты не дура, ты наивная.
Кременской(у телефона). Да-да, очень серьезно… Слушаю.
Лизавета(тихо). Вася…
Дудкин. Я твой.
Лизавета. Я тоже.
Дудкин. Сиди и не колыхайся.
Лизавета. Не могу… Вася, выдь в коридор… (Вскочила). Выдь скорее ко мне! (Выходит. За ней — Дудкин.)
Кременской. Понимаю… В прошлом году сад сдали артели. (Ирония.) Сад числится в запущенном состоянии. А в этом году? Опять той же артели. Кто сдавал, кто утверждал — это в другом месте разберут. Ты мне скажи: оговорен караульщик, садовник?.. Оговорен. Кто?.. В. В. Барашкин. Все в порядке. Остальное меня не интересует. (Повесил трубку.)
Входят Лизавета и Дудкин.
Ну, молодожены, помирились?
Лизавета. Если я виновата, то я покаюсь и никогда теперь не буду наивная.
Кременской. Вам еще каяться!.. Не надо каяться. И шлепать, Дудкин! Смотри, изобразим в газете на смех всему району. Учти.
Дудкин. Учту.
Кременской. Все это прекрасно. Передай Маше, что мы статью опубликуем. Вокруг этого дела подымем массы. Пусть там она сама выступит на собрании, пусть с активом подготовит лучших людей в правление, пусть действует… Скажи — пусть действует по-прежнему. В канун выхода в поле я к ночи сам подъеду к вам.
Картина вторая
В комнате Кременского.
Празднично одетая Людмила приятно убрала стол, села за пианино, играет на слух что-то лирическое. Вдруг ударила всеми пальцами по клавишам, уронила голову на руки. Прислушалась, вскочила, поправила прическу у зеркала. Входит Кременской.
Кременской. Вино есть, и выпить охота. Отдыхаем. Здравствуй, Людка! Здравствуй, дорогая!.. Дорогая! (Целует.)