Собрание сочинений в четырех томах. 1 том
Шрифт:
Так шли они, пока не выбрались на дорогу, которую узнал Андреев.
— Скоро Каменка! — закричал он. — Но нам... не доехать.
Собаки действительно выбились из сил. Деревцов решительно слез с нарты и снял вещи.
— Я подожду здесь, — сказал он, делая попытку улыбнуться. — Вали один. Я подожду.
Он снова остался один, в тундре, даже домика не было, но теперь он знал: трус побежден а нем. Неужто он не победит Север?
Скоро за ним приехали.
Мы встретились с Деревцовым на Диксоне. Он ехал в обратный путь. Он побывал уже в устье Пясиной. Обозы пушнины ползли за ним. Он обошел и объехал самые далекие избушки, где никогда не видели политработника. Он рассказывал людям о Большой Земле, о партии, о комсомоле.
На Диксоне он не хотел задерживаться. Разумеется, здесь отлично жить — электричество, комфорт, много людей, культура, но его тянуло в дорогу, к одиноким промысловым избушкам, занесенным снегом по самую крышу, в дымный чум ненца, в походный балок юрака.
Он думал: «Чего мне страшиться теперь? Я видел белое лицо смерти, неужели я испугаюсь, если случится увидеть смерть, поблескивающую сталью?» Он стал мужественней и молчаливей. Он стал старше. Когда осенью уходили корабли, он спокойно сказал: «Я остаюсь на Севере» — и проводил последний дымок без тоски, без грусти.
Вот он бредет сегодня на собаках по Хатангской тундре, рядовой бесстрашный сын народа. Ровно бегут собаки. «Усь! Усь!» — кричит каюр. Далекий путь...
[1936]
[ЗИМОВКА НА ДИКСОНЕ 1935 год]
5 марта
До сих пор мы летели на восток, юго-западный ветер был нашим желанным попутчиком. Отсюда Молоков резко изменит курс на север. Другие ветры нужны нам, другие края лягут под нашими крыльями. Замечательные, богатейшие края.
Мы полетим над могучей сибирской рекой Енисеем. Енисей — широкая дорога края. К его крутым берегам прижались города и села. Летом его воды несут речные суда и пароходы. Зимой его лед принимает самолеты. В заполярные порты Игарку и Усть-Порт заходят в гости флаги всех наций. Энергия работяги Енисея будет питать мощнейшие гидростанции. Над энергичной рекой лежит наш воздушный путь.
До самой Подкаменной Тунгуски весь район богат золотом. Оно лежит обильными, щедрыми россыпями по правым притокам Енисея. Здесь, в тайге, находится большой механизированный Питский комбинат. Мы будем пролетать над древним старательским городком Енисейском. Он становится центром лесохимической промышленности.
Дальше наш путь лежит над дремучим Туруханским краем. Туруханск! Навязчивый синоним глуши, медвежьего царства и немыслимой отдаленности. Мы покроем этот край в несколько часов. Но какая же это глушь? Это совсем близко. Это — только начало нашего пути.
Туруханский район богат каменным углем, экспортным лесом, отличной рыбой и ценной пушниной. В Туруханске — рыбоконсервный завод, в его окрестностях — графитные рудники.
Затем мы пересечем Полярный круг. За Полярным кругом находится порт Игарка, сказочный город, рожденный революцией. Сюда по Енисею доставляется ценнейший экспортный лес. Здесь визжат пилы лесозаводов. Под Игаркой, в Курейке, — огромные залежи графита.
За Игаркой мы простимся с тайгой и полетим над тундрой. Не разгаданный еще и неисследованный далекий Таймыр привлекает к себе внимание борцов за Север. Знатный это край. Его богатства ждут только крепких и энергичных рук. Здесь есть все: уголь, соль, рыба, зверь, пушнина, олени; нужны только руки и, пожалуй, дороги.
Центр Таймыра — Дудинка. В ней мы будем ночевать. В ста километрах от Дудинки — Норильское месторождение. В Норильском месторождении есть никель. Здесь началось уже строительство шахт.
Следующая остановка — в Усть-Порту. Здесь большой рыбоконсервный завод на восемьсот тысяч банок в год. Таймыр богат рыбой. Омуль, нельма, осетр, сельдь ловятся на промыслах, разбросанных по побережью. Бьют здесь и морского зверя — нерпу, тюленя. Охотники промышляют песца, его мех доставляют наши самолеты в Красноярск.
За Усть-Портом Молоков поведет самолет над местами, где зимой еще не летали. Мы пролетим Гольчиху — в ее районе добывают янтарь. Мы пролетим над промыслами и факториями и сядем на острове Диксон, одном из важнейших центров Севера.
Таков наш маршрут.
7 марта
Всю ночь и утро 5 марта на трассе бушевала метель. Вокруг нашего одинокого самолета намело сугробы. Все утро Молоков ждал погоды, наконец дождался. К полудню метель стихла, небо немного очистилось от облаков. Решили лететь.
С трудом оторвались от Енисея: образовалась наледь, вода выступила из-под льда, лыжи проваливались в мокрый снег. Начальник авиабазы Подкаменной Тунгуски Александр Петрович Сежитов, задыхаясь и проваливаясь в глубокий снег, бежал за самолетом, помогая выруливать. Наконец в 13 часов 40 минут по местному времени оторвались от аэродрома, поднялись в воздух.
Снова над тайгой, над Енисеем. В 16 часов 40 минут пролетели Туруханск. В 17 часов 20 минут пересекли Северный полярный круг. Мороз — двадцать пять градусов. На много километров окрест — тайга, безлюдье, синие просторы, снег.
Сознаем торжественность момента. Радист выстукивает: «Алло, алло! Говорит самолет Молокова. Пересекли Полярный круг».
Ровно в шесть часов вечера Молоков повел самолет на посадку на родной ему игарский аэродром. Встречать своего любимого летчика вышло все население заполярного города. На здании управления порта приветственные международные флаги: язык этих флагов-сигналов гласит: «Привет Герою Советского Союза Молокову».
После безлюдной тайги, туманных просторов лесотундры, безмолвия широкого Енисея неожиданны здесь и эти флаги, и эти трубы, и оживленные набережные, и электрические прожектора, и весь этот сказочный деревянный город, в котором все заставляет забыть Заполярье и все напоминает о большевиках, победивших Заполярье.
Вечером в клубе полторы тысячи глоток и три тысячи ладоней приветствовали Молокова. Отсюда год назад Молоков улетел «в служебную командировку» спасать челюскинцев. В этой командировке сейчас отчитался Молоков. О следующей своей «командировке» — перелете на остров Диксон — отчитается на обратном пути.