Собрание сочинений в четырех томах. 4 том.
Шрифт:
Решили идти «навпростец», через степь в Гремячую балку, — так ближе, а тропинки все известны наперечет. Сразу же и двинулись, и Даша, уже на ходу, нетерпеливо стала расспрашивать, что нового на «Крутой Марии», какие новости. Новости? Виктор только удивленно пожал плечами. Какие ж могут быть новости па шахте! Работаем...
— Сейчас мы на новом горизонте работаем, — сказал он. — На горизонте шестьсот сорок. Недавно подготовили.
— Знаю, — отозвалась Даша. — Мой батя тоже там.
— Как же! Он як раз у нас начальником участка.
— А что батя? Постарел? Да? Сильно постарел?
— Так как же он может постареть? — удивился и даже обиделся Виктор. — Нет, постареть он никак не может! — прибавил он с суровой нежностью, с какой всегда говорил о старике, о своем учителе.
— Все-таки! — озабоченно вздохнула Даша. — Ему как-никак уже пятьдесят семь...
— Он нас сам пригласил к себе на участок работать, — гордо сказал Виктор. — Правда ж, Андрей?
— Правда... — пробурчал тот.
— Ну, а еще что нового? — спросила Даша.
— Ну, новую подъемную машину установили.
— Мощную?
— Та хватает! Абы было чего качать...
— А с добычей как?
— План выполняем...
— И звезда горит?
— Та горит!
— Еще вентилятор у нас теперь новый... — негромко напомнил Андрей.
— Да! — засмеялся Виктор. — Поставили-таки. Там такая музыка! Оркестр.
— Осевой вентилятор? — заинтересовалась Даша.
— Та какой же еще, осевой!.. Там така музыка!.. Его за шахтой поставили, в Шубинском лесу. Он за сто верст воет, як домовой. Вот послушай. Мабуть, и тут слышно.
Они остановились и прислушались. Вокруг них все гудело, пело и выло на все лады. Где-то лязгало железо, ухал паровой молот, можно было различить и резкий, крикливый голос станционной «кукушки» и стрекот электросварочного аппарата, но все эти разнообразные звуки все же сливались в один басовитый, многотонный и общий гул, и в нем невозможно было разыскать и выделить ровное, заунывное гудение вентилятора «Крутой Марии».
— Нет, тихо. Не слыхать, — с сожалением сказал Виктор. Ему и в самом деле казалось, что над степью висит нерушимая тишина: к обычному же привокзальному и рудничному гулу он давным-давно привык и просто не замечал его, не слышал.
Андрей взвалил Дашин чемодан на плечо. Двинулись. И Даша снова начала жадно выспрашивать новости.
— А правда, что вентиляционный ствол проходить начали? — спросила она.
— Та начали понемногу...
— А где, где?.. — встрепенулась Даша. Она интересовалась этим не только как студентка Горного института. Она с детства привыкла жить жизнью шахты. И с детства же привыкла радоваться при словах «новая проходка».
Вообще новостей на «Крутой Марии» оказалось неожиданно много, особенно когда стали перебирать людей: кто умер, кто уехал, кто пошел на выдвижение, а кто и загремел вниз, а этот женился, а другого ваяли в армию, а тот справил себе собственный домик в три окна и даже корову купил...
— А вы не женились, ребята? — лукаво спросила Даша.
— Для нас еще невесты не родились! — гордо ответил Виктор. — А ты?
— Я? Вот еще глупости!
— А то в Москве женихов много. За артиста хочешь пойти?
— Почему ж за артиста? — удивилась Даша.
— Та вы все ж с ума по артистам сходите и карточки собираете! — презрительно сплюнул Виктор. — Я ж вас знаю! Много у тебя карточек?
— А вот ни одной нет!..
— И правильно! Разве ж артист тебя возьмет? Ты ж у нас курносая да конопатая... — Виктор всегда так ухаживал за девушками, и чем больше девушка ему нравилась, тем больше дерзостей и грубостей он ей говорил. Но Даша нисколько не обиделась на него, только презрительно хмыкнула, — она эту манеру коногонского «кавалерничанья» знала!
— Ничего, — сказала она, беспечно тряхнув головой. — Найдутся такие, которые и конопатую засватают.
— Вполне возможно! — подхватил Виктор. — Как говорится, на всякую кривую невесту есть свой слепой жених.
Они спустились уже в Гремячую балку и шли по тропинке среди зеленой веселой ольхи и молодого орешника...
— А что Митя Закорко еще тут, на шахте? — будто невзначай спросила Даша.
— Тут! А куда ж он денется? — отозвался Виктор и тотчас же подозрительно остановился, — А тебе Митя зачем?
— А он писал мне, что будто берут его во флот.
— А-а! — с неожиданной для самого себя и непонятной ревностью воскликнул Виктор. — Так вы в переписке?
— Ну и что с того? — чуть смутилась Даша, но тотчас же гордо вскинула голову и прямо в глаза посмотрела Виктору.
— Ну, не знал я, что ты в Митю Закорко влюблена! — усмехнулся он. — Что ж, Митя хлопец хоть куда. Только рыжий.
— Да ты знаешь ли, какой Митя парень? — вдруг горячо сказала Даша. — Ты по виду не суди. Он всю семью кормит и тянет. А знаешь, какая у них семья? Мал мала меньше. А отца нет...
— Ладно, ладно! — обиженно проворчал Виктор. Он терпеть не мог, когда при нем кого-нибудь хвалили, тем более Митю Закорко, вечного соперника. — Целуйся со своим Митенькой, не прекословлю. — И он замолчал, надувшись.
Молчал и Андрей. Он совсем вспотел под своей ношей, но виду не подавал. Чемодан был тяжелый, парни несли его по очереди. Но Андрей неохотно уступал очередь товарищу: если б ему позволили, он и Дашу понес бы на руках в поселок.
Но Даша уже заметила, что парень устал.
— Давай я теперь понесу! — предложила она и взялась за чемодан.
— Что вы, что вы! — вскричал Андрей, сам не замечая, что называет Дашу на «вы». — Как можно? — Он рывком переложил чемодан с плеча на спину, согнулся и побежал вперед, словно боялся, что у него отнимут драгоценную ношу.
Виктор уже заметил это «вы» и тотчас же подхватил его.
— Что вы, товарищ горный инженер? — с усмешкой сказал он Даше. — Не извольте беспокоиться, товарищ горный инженер! Чего вам утруждаться? Он мужик черный, шахтер, мурло — он и донесет! Эй, ты, ходу! — крикнул он приятелю и, вложив пальцы в рот, дико, по-коногонски свистнул.