Собрание сочинений в четырех томах. Том 2
Шрифт:
Мариупольские картинки
На помощь беспризорным. Впервые, под рубрикой «Мариуполь», — газ. «Приазовский край». 1897, 6 апреля, № 91. без подписи.
В лапах амбарщика. Впервые, под рубрикой «Мариуполь», — газ. «Приазовский край», 1897, 10 августа, № 210, без подписи.
Объегоривают мужика. Впервые, под рубрикой «Мариуполь», — газ. «Приазовский край». 1897, 14 августа, № 214. без подписи.
В пяти верстах от Мариуполя. Впервые, под рубрикой «Мариуполь», — газ. «Приазовский край», 1897, 13 мая. № 125, без подписи.
Заметки обо всем
Даровой труд. Впервые — газ. «Курьер». 1902. 22 августа. №1 231.
Еще о даровых работниках. Впервые — газ. «Курьер». 1902. 1 сентября, № 241.
Война а с прислугой. Впервые — газ. «Курьер». 1902, 8 сентября, № 248.
Женская доля. Впервые — газ. «Курьер». 1902, 15 сентября, № 255.
Золотой телец. Впервые — газ. «Курьер». 1902. 18 ноября, № 319.
Маленькие рабы. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 20 марта, № 22.
Выставка и балаган. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 13 апреля, № 45.
Фокусники. Впервые — газ. «Курьер». 1903, 19 апреля, № 51.
Малолетние бродяги. Впервые — газ. «Курьер», 1903. 8 мая, № 70.
Золотушные, малокровные. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 11 мая. № 73.
Разумные развлечения. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 11 — мая, № 73.
Белошвейки. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 13 мая. № 75.
Обыкновенная история. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 19 мая, № 81.
Недогадливый мужик. Впервые — газ. «Курьер». 1903. 29 мая, № 90.
Отравители. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 30 мая, № 91.
Троглодиты. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 7 июня, № 99.
Увеселительный сад. Впервые — газ. «Курьер». 1903, 22 июня, № 114.
Человек второго сорта. Впервые — газ. «Курьер», 1903, 25 июня, № 117.
Светочи. Впервые — газ. «Донская речь», 1901, 28 октября, №3 285, в серии «Беседы с читателем».
СУМЕРКИ БУРЖУАЗИИ
Утро. Впервые — газ. «Киевская мысль», 1917, 17 февраля. По воспоминаниям А. С. Серафимовича, рассказ предназначался им для сборника «Утро», который издавался И. А. Белоусовым. Но рассказ в сборник не попал, по-видимому, из-за того, что больно задел эсеров, представленных писателем в невыгодном свете.
В горах Кавказа писатель как-то натолкнулся на колонию эсеров, которые с подложными паспортами укрывались от жандармов в ущелье и довольно быстро обжились там и стали бездушными хозяйчиками-эксплуататорами. Один из них и выведен в этом рассказе.
Со зверями. Впервые — журн. «Русское богатство», 1913, № 17.
Холодная рванина. Впервые — газ. «Речь». СПб, 1910, 12 — декабря, №3 341.
1905 ГОД
По следам. Впервые — сб. «Сполохи», кн. III, М., 1908. Рассказ написан в 1906 году и. по словам Серафимовича, был «подстрижен под цензурную гребенку». Цензурные изъятия, к сожалению, восстановить не удалось, т. к. копии рассказа не сохранилось.
Оцененная голова. Впервые, под заглавием «Он пришел» — сб. «Знание», кн. 15, СПб, 1907.
Стена. Впервые, под заглавием «Живая тюрьма», — журн. «Современный мир», 1907, кн. 1. Цензурные купюры и «сглаживания», к сожалению, остались, т. к. не сохранилось ни подлинника, ни копии первоначального текста.
Среди ночи. Впервые — сб. «Знание», кн. 9. СПб, 1906. Рассказ редактировал Л. М. Горький. Огромное мужество проявили и автор и редактор этого рассказа, сохранив, несмотря на спад революции и начало жестокой расправы над любым «вольнодумством», всю революционную терминологию: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Вставай, по-ды-ма-а-ай-ся, ру-у-сский нар-ррод!». «Хозяева давят... нас таскают, избивают по участкам, гноят в тюрьмах, гонят в Сибирь...» Вскоре цензура стала еще более жесткой, и во всех последующих изданиях рассказ публиковался в иной редакции — с купюрами и цензурными «смягчениями» социальной и революционной остроты.
Бомбы. Впервые, под названием «Дома», — журн. «Русская мысль», 1906, № 9.
Похоронный марш. Впервые — сб. «Знание», кн. 9, СПб. 1906.
На Пресне. Впервые — сб. «Знание», кн. 10. СПб. 1906.
Серафимович работал над очерком в своей квартире на шестом этаже доходного дома. Очерк создавался под аккомпанемент артиллерийской канонады: дубасовцы били из орудий по рабочим баррикадам. Ночью пуля, продырявив два оконных стекла, ударила в стену, а в квартиру этажом ниже попала граната. Серафимович, схватив сонных сыновей, спустился по лестнице, где то и дело «чокали» пули и «сыпалась штукатурка», и укрыл мальчишек в подвале в котельной. Под утро, когда писатель вернулся домой, он увидел, что толстая кирпичная стена о его комнате пробита артиллерийским снарядом.
Снег и кровь. Впервые, под названием «Десять лет назад», — в петербургской газете «Биржевые ведомости», 1916 (дата неизвестна).
Мать. Впервые — журн. «Русская мысль», 1906, № 6, июнь. Максим Горький не понял авторского замысла и, считая, что тема рассказа — совместный уход сына и матери в революцию, строго покритиковал Серафимовича в письме к нему, упрекая за недостаточную образность и за усложненность сюжета. Видимо, в связи с этим в последнем прижизненном издании Серафимович обстоятельно разъясняет замысел, воплощенный в рассказе «Мать».
Наряду с работницами, безоговорочно принявшими революцию и участвовавшими в Декабрьском восстании, Серафимович знал и женщин из интеллигентного круга, которых революция напугала и озлобила. «Это были женщины-гусыни, женщины-мещанки, ушедшие целиком и бея остатка в свою гнездышевскую семейную скорлупу. Дальше семьи они ничего не видели... И как только революция потребовала от них жертв — жертв кровью, — они сразу становились резко враждебны ей и проклинали ее. Наиболее полно отражали психологию таких женщин меньшевички. Черты враждебности революции и измены ей они воплотили в себе наиболее выпукло и ярко. Почему? Меньшевики всегда отличались маловерием.
...Я вывел в рассказе «Мать» одну такую меньшевичку. Она кичится своим прошлым, прошлыми заслугами, а теперь, в дни восстания, воет на восставших, воет на революцию, во имя которой льется кровь за окном. Когда сын ее ушел к восставшим, она завопила: «Убийцы!» (А. С. Серафимович. Собр. соч.. т. III, М., ГИХЛ, 1947. стр. 376-377).
Мертвые на улицах. Впервые, под названием «Два старика», — журн. «Вестник жизни». 1907, № 3. Многое из описанного в очерке А. С. Серафимович видел «на улицах Москвы» и «наблюдал» из своей квартиры в Волховом переулке. После Октябрьской революции читатели-рабочие на встречах с писателем говорили ему: «Ваши рассказы об участниках первой революции толкнули нас на революционную деятельность. Почитаешь, как люди кровь проливали, как боролись, — и самого за сердце хватает: неужто оставаться в стороне и вечно терпеть на своей шее этих палачей?.. Бросались тоже вперед, в огонь... Только у нас в 1917 году вышло легче, шли по проторенной дорожке, и с полной удачей» (А. С. Серафимович. Собр. соч., т. III, М., ГИХЛ, 1947, стр. 386).