Собрание сочинений в четырех томах. Том 4.

Погодин Николай Федорович

Ирочка почувствовала себя виноватой, хотя и не знала, в чем, собственно, ее вина. Ей стало невыносимо стыдно. «Лучше бы он меня убил!» — подумала она ясно и безнадежно.

— Что с вами? — с недоумением спросил Ростик.

— Не знаю.

— Вам было плохо?

— Да.

— Там? — Ростик кивнул на дверь.

— Здесь, — сказала Ирочка, вяло улыбаясь. Эта улыбка успокоила Ростика.

— Какие стихи он читал! — восхищенно сказала Светлана. — Ты слышала?

— Да.

— Божественно?

— Божественно.

Ирочка не слышала ни вопросов

Светланы, ни собственных ответов. «Лучше бы он меня убил!» — твердила она про себя, и, казалось, весь мир сосредоточился для нее сейчас в этих нескольких словах.

К счастью для нее, Ростик и Светлана были целиком поглощены друг другом. Они выпили еще по стаканчику водки, закусив ее рыбными консервами. Светлана положила Ирочке консервов, и, чтобы отвязаться от нее, Ирочка с отвращением ела жирную рыбу в кислом томате.

Ростик сегодня чувствовал себя в ударе. Светлана была именно той девушкой, которая могла его увлечь. Он выпил уже много стаканчиков водки, и чем больше он пил, тем привлекательнее казалась ему Светлана. Что касается Ирочки, то он о ней просто забыл. Конечно, она хорошая девочка, с ней приятно пойти на «Лебединое озеро», но разве можно сравнить ее со Светланой?

В коридоре снова послышался какой–то шум. Ростик подал знак, и все замолчали.

— Психопатка! — испуганно сказал Ростик.

Светлана, которая выпила несколько стаканчиков водки и уже никого не боялась, махнула рукой.

— Наплевать! Давайте споем!

— Неужели вы не слышите? — прошептал Ростик. — Она идет сюда.

Дверь стремительно открылась. Через порог шагнул Володька. Увидев его, Ирочка сразу все поняла.

— Эх, ты! — с болью сказала она Светлане.

— При чем здесь я? — сделав удивленные глаза, возразила Светлана.

Ирочка посмотрела на Володьку. Он пришел в своем дорогом костюме, только без расписного шелкового галстука. Ему было жарко, по лицу катились крупные капли пота.

— Эй, желтая! — обратился Володька к Светлане. — Настоящие или фальшивка? — Он указал пальцем на лимонное дерево.

Как только Володька появился, Светлане стало ясно, что она перехватила. Она поняла, что не надо было звать его да еще предупреждать, что Ирочка придет с поклонником. Уже то, как он появился, не предвещало ничего хорошего. Светлана не привыкла долго размышлять и быстро решила, что Володьку надо немедленно выставить на улицу.

— Ты как сюда попал? — не отвечая на его вопрос, с пренебрежением спросила она.

Володька с интересом рассматривал лимонное дерево.

— Постой! — мирно ответил он. — Потом разберемся. Я спрашиваю, это фальшивка или натура?

— Проваливай–ка ты отсюда, братец!

Не слушая Светлану и ни на кого не глядя, Володька медленно прошел к окну, бережно ощупал деревцо, понюхал его плоды и озадаченно сказал:

— Вот так здорово! Не фальшивка! — После этого он повернулся к Светлане: — Ты что говоришь? «Проваливай»? Не выйдет! Сама звала, а теперь «проваливай»! Не выйдет! Наливай!

Он взял стул за спинку, поставил его к столу и сел.

— Наливай, желтая! Так–то.

Пожав плечами, Светлана налила ему водки. Он выпил, не закусывая, и сам налил себе еще. Все молча глядели на него, а он продолжал наливать и пить, не закусывая.

— Хватит, Володя, — робко сказала Ирочка, но он посмотрел на нее невидящими глазами и снова налил себе водки.

Глядя, как Володька пьет, Светлана и Ростик быстро трезвели.

Скоро с водкой было покончено. Володька перешел на кагор и стал пьянеть на глазах.

— Кто здесь она! — закричал он. — И кто здесь он? И кто здесь я?

Ему никто не ответил.

Тогда он вдруг упал головой на стол и заплакал, как мальчишка, которого зря обидели.

— За что? За что? — лепетал он сквозь слезы.

Это продолжалось не более минуты. Смахнув слезы с лица, Володька вскочил, опрокинул стул, но тут же ловко поднял его, как в цирке, снизу за одну ножку, и с громадной силой стал вращать его, угрожая буфету, шелковому абажуру и голове Ростика.

— Ты полегче бы, — чуть посторонившись, спокойно сказал Ростик.

Володька не обратил на его слова никакого внимания и с прежней силой продолжал вращать стул. Тогда Ростик вскочил с места и как–то сбоку ударил Володьку кулаком в подбородок. Это произошло так быстро, что Ирочка ничего не успела заметить. Она только увидела, как Володька тяжело грохнулся на пол вместе со своим стулом.

— Теперь его можно вынести и выбросить, — безразлично сказал Ростик.

Он нокаутировал Володьку.

Глава двадцать седьмая

Мрак

Володька пришел в общежитие около трех часов ночи. Уже светало, приближалось утро. Как ему удалось добраться до общежития, он не знал. Он прошел всю Москву с севера на юг. Улицы, которыми он шел, были ему совершенно неизвестны, но он шел очень уверенно, путаясь лишь в мелких переулках, и ни разу не потерял верного направления. Темные громады домов, мимо которых он шел, были погружены в молчание и тишину. Ни света в окнах, ни человеческого голоса. Это угнетало Володьку. Краткий миг летней зеленой ночи превратился для него в мрачную, глухую бесконечность. Безлюдье и безмолвие как бы наполняли все его тело серым свинцом. Особенно свинцовой была голова. Поднять ее не было сил, она склонялась на грудь и тупела от боли.

Последнее, что Володька помнил, были лимоны. До лимонов он помнил, как в дурмане, спокойное лицо Ростика и большие, испуганные глаза Ирочки. Как выглядит Светлана, он начисто забыл, хотя помнил утреннюю встречу с ней и даже адрес, по которому ехал к ней в гости. Такой провал в памяти случился у Володьки впервые. Если бы не его свинцовое отупение, он, наверное, здорово напугался бы.

Поняв, что он добрался до общежития и сидит на его пороге, Володька явственно подумал: «Должно быть, я перебрал». Ему неудержимо захотелось спать. Собрав последние силы, он кое–как дополз до своей койки и мгновенно уснул.