Собрание сочинений в четырех томах. Том 4.

Погодин Николай Федорович

Он ждал упорно, хотя и знал, что Ирочка не вернется. Зачем ей возвращаться? Она найдет свое место в жизни. Правда, у них в бригаде теперь все изменилось. Распоряжением треста Дема Кормилицын был снят с работы, а Римму утвердили бригадиром. Но Ирочка все равно не вернется. Перед ней открыты другие дороги. Ведь и у них в бригаде она показала себя с самой лучшей стороны. Володька теперь исправно читал «Комсомольскую правду» и отлично понимал, какое у кого может быть жизненное призвание. Он долго присматривался к Римме и пришел к выводу, что до Ирочки ей далеко. Нет той требовательности к людям, культуры на пятак.

Конечно, она работает аккуратно, но на одной аккуратности далеко не уедешь. Порядок — да! План — да! А скучно. Эх ты, Ирочка, Ирочка, лампу зажгла, а горючего–то и не оставила.

Володька горько спрашивал себя: что же с ним такое случилось? Что она сделала ему, эта немыслимая Ирочка? За что он ее так немыслимо полюбил? Лето кончалось, приближался сентябрь. Не будет же он вечно страдать! Все чаще и чаще думал о том, чтобы махнуть куда–нибудь подальше отсюда. Взбудоражило Володьку нынешнее лето, и жизнь его не хотела входить в прежние берега.

В общежитии тоже были большие перемены. Его товарищи по комнате добились своего. Один переехал в новый дом, другой поступил в оркестр и отправился на целину (это вместо ресторана–то «Балчуг»!), третий выскочил–таки в начальники, потеряв на этом почти половину своей заработной платы. Только у Володьки поезд был на разъезде, и никто не знал, когда он тронется.

Комендант общежития с нетерпением ждал, когда Володька освободит комнату. Ее уже давно решили перегородить и отдать семейным людям. Комендант в свое время служил в морской пехоте и очень гордился своей наблюдательностью. Даже не общаясь с жильцами, он всегда точно знал, кто из них собирается освободить площадь. Перемены, которые произошли в Володьке, не укрылись от его наблюдательного взгляда. Коменданту было ясно, что этот парень уже не жилец в его общежитии, но день шел за днем, а парень не трогался с места.

Однажды в субботний вечер, выпив чаю с любительской колбасой, Володька купил билет в кино. Билет, а не билеты! Показывали картину «Два гроша надежды». Кругом все смеялись, и Володька тоже смеялся вместе со всеми. Но когда картина кончилась, он вдруг подумал: «Дурак, почему же я смеюсь?» Ему стало жаль итальянского парня, надежды которого стоили всего два гроша. Конечно, особенно расстраиваться не приходилось, как–никак это же было только кино, но итальянский парень не выходил из головы.

Возвращаясь в общежитие, Володька вспомнил, как они с Ирочкой ходили купаться, как она его топила и как ему тогда казалось, что их со всех сторон окружает счастливый синий мир.

Володька старался думать о чем–нибудь постороннем, но мысли его возвращались к Ирочке. Так продолжаться больше не могло!

— Кончено! — вслух сказал Володька. — Довольно! Хватит с меня!

Завтра он последний раз пойдет туда, где впервые после смерти матери плакал горькими слезами, где просидел несколько ночей подряд на тысячу раз проклятой скамейке. Может быть, бросит камешек в окно, как делал когда–то, и уйдет навсегда.

Володька вошел в свою пустынную комнату, разделся, лег на кровать и закурил. Делалось свежо. Пришлось накрыться одеялом. Опять вспомнился парень из страны Италии. Он подталкивает автобусы, и у него только два гроша надежды. Девушка Володьке не очень понравилась, а парень — очень.

Володька заснул, но спал неспокойно. Всю ночь ему снилось, что он бросает камешки и никак не может добросить их до высокого окна.

С тех пор как Володька узнал, что Ирочке стало лучше, он не делал никаких попыток увидеть ее. Конечно, он мечтал о встрече, но сдерживал себя и учился быть терпеливым. Ирочка однажды зло высмеяла его за то, что он хотел жить одной любовью. Он запомнил это на всю жизнь. Сегодня он решил покончить со всем этим. Конец! Он не надеялся увидеть Ирочку и не знал, что мог бы сказать ей при встрече. Зачем же он тогда ехал к ее дому? Проститься? Да, проститься. Они с Ирочкой больше не друзья, а совершенно чужие люди.

Но, может быть, у него были все–таки два гроша надежды на встречу с Ирочкой? Или, может быть, он хотел убедиться в том, что нет даже и этих грошей? И, убедившись в этом, наконец почувствовать себя свободным? По совести говоря, Володька и сам не знал, зачем он опять сюда поехал.

День выдался влажный, матовый, небо было покрыто тонким слоем облаков, сквозь которые неярко светило бледное, уже чуть тронутое осенью солнце. Володька стоял у знакомой скамейки и всматривался в знакомое окно. Такое окно во всех песнях называется заветным. В доме, может быть, много тысяч таких окон, но Володька видит только это. Ветер колышет края тюлевой занавески. Самое обыкновенное окно. Неужели он приехал сюда только для того, чтобы поглядеть на занавеску? Это же просто малодушно. Не позвонить ли из знакомого автомата? «Нет, не буду. Еще начну, чего доброго, заикаться. Неприлично. Но тогда зачем я сюда приехал? Ну, зачем?..»

Володька нашел камешек величиной с грецкий орех и подбросил его на ладони. В конце концов чего бояться? С ловкостью мальчишки он запустил камешек в окно.

Если Ирочка дома, она, конечно, догадается, что никто, кроме него, на такую штуку не способен. Надо подождать. Если она дома, то непременно выглянет сейчас из окна. Но из окна выглянула не Ирочка, а костлявая старуха с черной повязкой на голове. В этой старухе Володька с трудом узнал Нину Петровну. Неужели можно так постареть? За полтора месяца? Ведь с тех пор, как Ирочка была при смерти, прошло не больше полутора месяцев.

Нина Петровна внимательно посмотрела вниз. Володька не мог определить, узнала она его или нет. Ему почудилось, будто она смотрела внимательным, но каким–то пустым взглядом. Затем она скрылась. Легкий ветер по–прежнему колыхал занавеску, как в те памятные дни, когда Ирочка хворала, а Володька неотрывно следил за ее окном.

Что было делать? Уйти? Вид Нины Петровны поразил Володьку. Здоров ли Иван Егорович? Володька вдруг испугался. Раньше он как–то не задумывался над тем, почему дача, куда он ездил не раз, всегда оставалась заколоченной. Неужели с Иваном Егоровичем случилось несчастье?

Что было делать? Володька нерешительно подошел к подъезду, надеясь встретить кого–нибудь и расспросить об Иване Егоровиче и об Ирочке. Ее, видимо, не было дома. А не вышла ли она замуж? Мало ли что бывает на свете! Володька гнал от себя эту мысль, но она не шла из головы. За кого могла выйти замуж Ирочка! Понятно, за того поклонника с «Москвичом». Володька плохо помнил, как выглядит Ростик. В памяти осталась только нарядная прическа и заметное, чем–то очень выделяющееся лицо. Володька плохо помнил Ростика, но при встрече сразу узнал бы его.