Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы

Чапек Карел

Пауза.

(Возвращается с Алквистом. Алквист в одежде каменщика, он весь в известке и кирпичной пыли.) Входите, входите. Вы доставите мне такую радость, Алквист! Я так люблю всех вас! Ваши руки!

Алквист(прячет руки). Я вас запачкаю, Елена, — я прямо с работы…

Елена. Вот и прекрасно! Давайте их сюда! (Пожимает

ему обе руки.) Алквист, мне хочется стать маленькой…

Алквист. Зачем?

Елена. Чтобы эти грубые, грязные руки погладили меня по щекам. Садитесь, пожалуйста… Алквист, что значит «Ультимус»?

Алквист. В переводе это значит — «последний». А что?

Елена. Так называется новое судно. Вы видели его? Как вы думаете — мы скоро… поедем кататься?

Алквист. Может быть, очень скоро.

Елена. И вы все поедете со мной?

Алквист. Я был бы очень рад, если бы… если бы все приняли участие в прогулке.

Елена. О, скажите — что-нибудь происходит?

Алквист. Абсолютно ничего. Сплошной прогресс.

Елена. Алквист, я знаю — происходит что-то страшное. Мне так тревожно… Послушайте, архитектор! Что вы делаете, когда у вас тревожно на душе?

Алквист. Работаю каменщиком. Снимаю пиджак начальника строительства и взбираюсь на леса…

Елена. О, вот уже сколько лет вас нигде не видно, кроме как на лесах.

Алквист. Потому что все эти годы я не перестаю испытывать тревогу.

Елена. Из-за чего?

Алквист. Из-за этого прогресса. У меня от него кружится голова.

Елена. А на лесах — не кружится?

Алквист. Нет. Вы не представляете себе, как приятно рукам — взять кирпич, взвесить его, уложить и пристукнуть…

Елена. Только — рукам?

Алквист. Ну, допустим, и душе. Мне кажется — лучше уложить хоть один кирпич, чем набрасывать огромные планы. Я уже старый человек, Елена, и у меня свой конек.

Елена. Это не конек, Алквист.

Алквист. Вы правы. Я страшный ретроград, Елена. И ни капельки не рад этому прогрессу.

Елена. Как Нана.

Алквист. Да, как Нана. Есть у Наны молитвенник?

Елена. Есть, толстый такой.

Алквист. А есть в нем молитвы на разные случаи? От грозы? От болезни?

Елена. И от соблазна, от наводнения…

Алквист. А от прогресса — нет?

Елена. Кажется, нет.

Алквист. Жаль.

Елена. Вам хотелось бы помолиться?

Алквист. Я молюсь.

Елена. Как?

Алквист. Примерно так: «Господи боже, благодарю тебя за то, что ты дал мне усталость. Боже, просвети Домина и всех заблуждающихся; уничтожь дело их рук и помоги людям вернуться к заботам и труду; удержи людские поколения от гибели; не допусти их погубить душу свою и тело свое; избави нас от роботов и храни Елену, аминь».

Елена. Вы в самом деле верующий, Алквист?

Алквист. Не знаю, — не совсем уверен в этом.

Елена. И все-таки молитесь?

Алквист. Да. Это лучше, чем размышлять.

Елена. И этого вам достаточно?

Алквист. Для спокойствия души… пожалуй, достаточно.

Елена. И если вы увидите, что гибнет человечество…

Алквист.…я вижу это…

Елена.…то подниметесь на леса и станете укладывать кирпичи?

Алквист. Буду класть кирпичи, молиться и ждать чуда. Больше, Елена, ничего нельзя сделать.

Елена. Для спасения людей?

Алквист. Для спокойствия души.

Елена. Все это страшно добродетельно, Алквист, но…

Алквист. Что «но»?

Елена.…но для нас, остальных… и для всего мира — как-то… бесплодно.

Алквист. Бесплодие, Елена, становится последним достижением человеческой расы.

Елена. О Алквист… Скажите мне, почему… почему…

Алквист. Ну?

Елена(тихо). Почему женщины перестали иметь детей?

Алквист. Потому что это ненужно. Ведь мы в раю, понимаете?

Елена. Не понимаю.

Алквист. Потому что не нужен человеческий труд, не нужны страдания; человеку больше ничего, ничего не нужно. Кроме наслаждения жизнью… О, будь он проклят, такой рай! (Вскакивает.) Нет ничего ужаснее, чем устроить людям рай на земле, Елена! Почему женщины перестали рожать? Да потому что Домин весь мир превратил в содом!

Елена(встала). Алквист!

Алквист. Да, да! Весь мир, все материки, все человечество, все, все — сплошная безумная, скотская оргия! Они теперь руки не протянут к еде — им прямо в рот кладут, чтобы не вставали… Ха-ха, роботы Домина всех обслужат! И мы, люди, мы, венец творения, мы не старимся от трудов, не старимся от деторождения, не старимся от бедности! Скорей, скорей, подайте нам все наслаждения мира! И вы хотите, чтобы у них были дети? Мужьям, которые теперь ни на что не нужны, жены рожать не будут.