Вот голова Камилла ДемуленаБормочет нежные словаВот голова как маска льваСвирепые черты ДантонаВот Цыферова головаТрясет соломенной бородкойИ распускает губы как бутон:– Любил я в жизни сей короткойВас Робеспьер Марат Дантон —Само звучание имен– И вашу голову ЛюдовикЯ целовал в глаза и лобикМарина помнишь это летоМарина ах! – АнтуанеттаБыла любовь… Была Москва…В подушках чья-то головаЯ в руки брал ее – и этоБыла она – АнтуанеттаИ вашу голову ДантонЯ видел в Химках под мостомИ вашу голову КамиллЯ видел в Болшево под дубомБолела под осенним небомДождь листья на нее лепилА пляска алых колпаков —Так листья в парке закружило!Я был нелеп и бестолковНо сердце видело и жилоИ вот новинка – гильотинкаНад сердцем нож ее нависИ падает сползает ГенкаВ колени в кружева маркиз —По лестнице ногами внизЯ – сказочника головаИ может быть чего-то стоюХоть золотистою пыльцоюЦветов и бабочек полнаЛюбили же в конце концовЧужие жены чьи-то детиМое бугристое лицоКупринско-чеховские дядиАх, все во мне перемешалосьРоссия… Франция… века…Маркизы… бабы… боль и жалость…И бабочки… и облака…
ЖИТИЯ
КНЯЗЮ ИВАНУ ХВОРОСТИНИНУ – ВИРШИ
Княже Иван ХворостининКрай наш велик и пустыненПрими
мои виршиХоть твои вирши старшеНо мои – горшеИван Хворостинин княже!На земле московской все то же —«Сеют землю рожьюА живут ложью»«Глупостью мир удивляютА помыслить о том не желают»Первый русский виршеслагательПодкузьмил тебя Кузьма-приятельСхватили тебя княже ярыжкиПонеже писах супротивные книжкиИ что в вере нетверд уже знали понаслышкеЛаяли тебя дьяки-собакиПлевались попы и монахиКазали тебе сраные сракиИ паки и паки и паки…И решили шиши и ярыги– Сослать в монастырь навеки– Не дать ему в руки книги– Дабы не чтением ни писаниемАже и помышлением!Иван Хворостинин княже!Как пахнет телячья кожа!Как бумага плотна и шершава!Поругание князю – и слава!
II. СКЛАДЕНЬ
«И исполнилось все
Духа Святого…»
Деяния Апостолов, гл. 2, стих 4
1. ВИРШИ О МОНАХЕ ГЕРМАНЕ —
КЕЛЕЙНИКЕ ПАТРИАРХА НИКОНА
При тишайшем Алексей МихалычеТихо на Руси – не как бывалочаИз патриарших келейниковЛицом как юный АлейниковРисовал цветную заставкуБуквицу и райскую травкуИ пока на бумаге сохлаКиноварь лазурь да охраПришли на ум слова приятныеБисер светлый дева благодатнаяЛегкий детский волос клонится дышаИ бормочет Герман – девичья душа —– Радуйся благодатнаяАнгел царю дарованнаяА в оконце выбеленной кельиСлышно ему школьное весельеНа снегу рассыпались галки —Послушники играют в салкиДаве говорил ему Никон– Ты из головы это выкиньНе возжайся с этой молодежьюВедай одну кротость – правду БожьюНу а сам-то не кроткий не кроткийЧьи глаза горят из-за решетки?Заросли расстриги волчьей шерстьюЛаялись творили двоеперстие!Ни татары ни поляки ни войны —Все равно на Руси неспокойноНе спасет ли нас многократноеРадуйся дева благодатнаяИ монах кропает акростихУхватив синицу за хвостикСверху внизРАДУЙСЯ БЛАГОДАТНАЯСнизу вверхРАДУЙСЯ БЛАГОДАТНАЯИ еще раз – по диагоналиЧтобы силы Божьи увидалиИ когда слова все явилисьВолосы на голове зашевелилисьСо страниц подуло непонятноеРАДУЙСЯ БЛАГОДАТНАЯИ пришло! И пало благодатьюНа монаха Германа на честную братию!И на всех на нас с полей РоссииСквозь оконце бьют лучи косые!О Жена Облаченная в СолнцеВсе погибнем или все спасемся?
2. ВИРШИ О ПЕТРЕ БУСЛАЕВЕ,
ПРОТОДИАКОНЕ УСПЕНСКОГО СОБОРА
Петр Буслаев – протодиакон темныйНо по детской своей вере – человечище огромныйСлужили панихиду в Успенском собореПо Марии Строгановой – общее гореПетр Буслаев диаконБыл величав и заплаканНо когда дошел до «вечной памяти»Стал ты весь как не здесь – как без памятиТы имел умозрительство душевоеХрам наполнило воинство волшебноеВосходили ввысь и сходили с куполаНа богатова на темнова на глуповаХерувимами серафимамиЛицами белея нестерпимымиКак мечами обоюдоострымиНад детьми над братьями над сестрамиИ видали – и боялись проснутьсяИ тянулись их сандалий коснуться…Чистый хор всплеснул голосами —Изогнулись пламена – заплясалиСловно многоцветными крыламиПламенные лица прикрывалиИ тогда из недр своей верыТы извлекал т а к о е без мерыЧто – теперь и как во время о н оЧто трубило у стен Иерихона!..Разом сдунуло свет – все погаслоИ стояла мгла в соборе как маслоЛишь светила свечечка копеечнаяНа икону – на лице Ея вечное
3. ВИРШИ О СИЛЬВЕСТРЕ МЕДВЕДЕВЕ,
ДУХОВНИКЕ ЦАРЕВНЫ СОФЬИ
Эрудит и философ и на лире тщитсяНе дано было тебе к духу приобщитьсяБесом лез в политес – и во все такоеСладко пахнущий монах – в Софьины покоиЧерным вороном блестела в переходах бородаО! царевна философии казалась не чуждаГоворила по-латыни и по-гречески…А кругом уже решили: ворожили ворожилиВынимали след человеческийДескать Софья на свечеЖ Г Л АКурчавый темный волосИ рука в перстнях и кольцахСиним холодом кололасьПетр катит на свинье по Москве-столицеИ дано было тебе к мукам приобщитьсяТреуголка на столе клещи горы и дыбаИ забилось тело белое как рыба– Отпусти меня земля мать-кормилица!– Н Е Т —Зеленое сукно и чернильницаВздернули и растянули – ребра ходят жаркоОх взлетел ты высоко – выше патриарха!Кто-то воет и визжит – уберите кошку!..Снизу красное лицо плющится в лепешку…Унесите это тело – легче будет голове…Вдруг увидел будто ползает младенец в муравеНет ни мамки нет ни няньки – нет на нем одежкиУлыбаются чему-то розовые ножкиБудто ты всю жизнь дремал а теперь проснулсяИ чего не понимал к тому прикоснулся —Эрудит и философ и пиит изрядныйОказался сей же миг в купели прохладнойВынимали тебя девы из купелиЗавернули в простыни – и несли и пели…Дьяк почесывался – вошь ела помаленьку– Вора и еретика Медведева СенькуНа Красной площади супротив Спасских воротСмертию казнить – голову отсечь!
III. КАРАСЕВ
В 10 часов КарасевВышел из ресторанаНочь принимая вид буранаВалила с ног в снегКремль? – ничего похожегоВокруг дымилась АрктикаУмолял прохожегоСмахнуть со спины чертика11 часов – КарасевВ Александровском саду искал невесту12 часов – КарасевПолз по Крымскому мостуПрячась от пульИ мешая движению…В таком положенииЕго подобрал милицейский патрульЗаткнули пастьУтром в шестьДежурныйПрошел к уборнойУмылся и вернулся на свое местоПо-бабьи подоткнув подолПроститутка мыла полПодать сюда прохвостаКоторый с Крымского моста!Дверь камерыПриотвориласьА там черт знает что творилосьВ маразмеПлавали миазмыХрапели странные мирыИ шевелилось нечто вроде протоплазмыИерихонская трубаВоззвала– КАРАСЕВА!Вышла рыбаГлаза невинные как небоИ в каждом грустный грешник нарисован– Ну что с тобою делать Карасев?– Пожалуйста возьмите штраф —С похмельяМилицию раскалывало болью– Ну парень наломал ты дров —Посмеивались окружающиеПал на колени КарасевНа полу снежинки тающие…– Слушает дежурные 13-го отделенияВысылаем наряд…– Катись отсюда говорятПока не намотали срок…Не помнит какВыкатился на порогИ живо —К палатке ПИВО!А там уже томился длинный хвостОпухших рылИ ангел среди снежных звездПарил
ЖРИЦА КУЛЬТА
Дремлют дачники московскиеКира, я и БрусиловскиеПарни с лыжами прошлиПо вагонам путешествуяВдруг вошла танцуя шествуя —Из совсем другой игры– Будет Авель помнить Каина…– Вы! Забыли про хозяина!Сталин – мой отец и брат! —У старухи голос мхатовскийКниппер-чеховский ахматовскийИ замасленный бушлатИ кривясь улыбкой странноюДержит пальму рестораннуюБудто зонтик или флагПриближаются кошачиеРыже-серые незрячие– Будешь помнить или как?Усмехнулась понимающе– Посоветуйте товарищиВ общем можете идти —На часы гляжу растерянноКак плывет в другую дверь она —Время ровно без пятиРядом девушки хихикаютОгоньки в окошке прыгаютНаше дело – сторона…Но была она – вошедшаяПьяная и сумасшедшаяВеличава и страшна
МЕРТВОЕ СЕЛО – ПОДМОСКОВЬЕ
Ни движения ни шумаЛишь на белой крыше дома —Голубая тень дымаОткуда ни возьмисьПрикатил виляя виллисНа пригорке вылезФетровые бурки поскрипывают–
Погляжу-ка я на вас —Кто-то всхлипывает– Как навоз?– Что корма?Немы серые домаОкна смотрят кроткоСкрипнула калиткаНа снегу – следы– Сюда пожалуйте сюда —Навес. Окаменел навоз– Где ж у вас коровы?– Тут честное слово!И поросят штук пятьдесят…– Почему не хрюкают?– Дак они мяукаютХруп хруп – опоркиПоскрипывают буркиИ еще следы – навстречуТеплый голос:– Добрый вечерТемный волос – на снегу– Это наша птицеферма– Где же куры?– Вот – пометКохиноры и леггорныТыщи полторы примерно…А теперь прошу к столуЭто – сало это – мед…Нет ни медаНи народа!Хоть кричи отчаянноНет в избе хозяина!Солнце селоТишинаМертвое село!Лишь машина —У колодыИ следы, следы, следыВолчьи заячьи овечьи…
КРИК ЭЛЕКТРИЧКИ
Как электричка неслась и кричалаВ ночной подмосковной пустыне!Как электричка неслась и стучала стучала стучалаВсеми своими вагонами полупустымиБез головы и хвоста без конца и началаБлюдца жестянки и банки дребезжали в заколоченной дачеТак электричка кричала – неслась и кричала!Окна таких же вагонов мелькая летели навстречуСветом своим мельтеша без конца и началаНочь без конца и начала – одни на рабочем воровском полустанкеЧудилась близость Москвы без конца и началаИ все сильнее бренчали ведра тазы и жестянкиЧайкою в снег электричка неслась и кричала
ПОЭМЫ
ЖАР-ПТИЦА (1995)
– Что за напасть такая на русских поэтов!
– А на русских художников?
(из разговора)
чудовищная грозоваясобою из себя сияявоссев на блюдена Христовом обедеЖар-птица кличет призываяусопших мастеров к беседе:– славные мои художникиживые во градепьяницы ругатели безбожникидевок запрягателивраги-приятелизавсегдатаи кабакавсе до последнего слабакаприлетайтеотведайте облака —птичьего моего молока– поднимаю крылья как знаменаназываю всех поименно:Краснопевцев Димажил неизгладимо…неисповедимы —и не стало Димытолько у Престоланечто просияло:сюда мое сердцеДима Краснопевцев!белый на беломВейсберг Володя —он снова уходитк незримым пределам…и возвращается —вновь воплощаетсябелый на белом…летал в пустоту —будто ложку ко рту —не вычерпать всю пустоту!…пусть на кумполе венокиз украинских былинок —нежный Петя Беленокодин в поле борщ вариланекдоты говорилс салом с перцемс Сен-Жон Персомсожраласамого Москвапришлым варевом жива– кто явился к мессеголый как морковь?– Ситникову Васесядь не прекословьвидишь радуются все…подмосковным летомстариком-атлетомв паркемастерил байдаркисказал: уеду —канул будто в воду…в Вене и в Нью-Йоркепотрафлять заказчикам?…одержал победуушел в подвалнакрылся ящикомоброс мохомоскалился смехоми умер монахомговорят остались вещи:в рюкзаке – святые мощиСидур ВадимСидур Вадимдавай попьем и поедим…на той войнеразворотило челюсть —глаза осталисьскорбные вдвойнеи после смертидо самой смертиты верил аорте…чугунныеструнныекрики твоиговорят о великой любвиогромный волосатыйсюда сюда Рухин —всегда в любви несытыйи пламенем объятыйборода твоя как дымзавивается колечками —вот и умермолодым…и гласили скрижали:УГОРЕТЬ НА ПОЖАРЕ…илитак решилив «Большом Доме»…и сотрудники рядамиуходили на заданье…два холстасбиты в виде крестаЮло ты помнишь в голодухина Колыме взалкал о духе(а начальник был в дохе)и застывал на вдохе —на воздухерисовала твоя лапаморщины – складки на горе«я – эстонское гестаподоходяга в лагере»– как в раю Юло —сытно и тепло?и вы что курилиот одной сигареткив темноте на кушеткеглотали таблетки«вам – пир!» —сказал один вампир…такая легкость в телечто вместе улетелино воротиласькак спохватиласьлишь ему —тоннель во тьму —всё ярче светилось…но еще за неделю в мартерыжий Паустовский-сынпоэта робко попросилпосвятить ему сонет о смерти– подвиньтесь ребятану и что – что крылаты!не робей рыжеватый…здесь Андрей Демыкин в маскеговорит о Босхес Рыбойу которой нос трубой…в Красково там на дачеотсвечивают свечии утро будто вечера страшила Ворошиловпьет мудилаиз бездонной мискии не требует закуски —он думает что это – вискиа Пятницкийпришел зеленым —отравился ацетономстонет Жар-птица:– дайте!дайте ему причаститься —очиститьсяведь тоже – частица(души – огненные перьясобираю вас теперь я)невзгоды все преодолеввеликий Кропивницкий Левразмышлял: гармония —девы и ГерманияФрейд и разумение…но (Сева!) Кропивницкий-дедкак будто жизни знал секретхолст чистил мастихиномпри том читал стихи намон был Сократи жил в бараке —и русский быти русский мати русский стих…окно во мраке…зовет высокая труба:– вы крутолобыпрейдите оба!и внук – художникликом светел —от жизни улетели близких встретилдома Парижа —корабливы всех по лестницамвеличтоб из чердачных оконсмотрелижадным оком:слишком серебристонебо слишком близко —и срывается с крышстрижеще стриж…считал ван Гогапревыше Бога…скитаться пить и рисоватьсебя как вечного ребенка:нос луковицейбороденка…ах лукавый мужичокТоля Толя Толенька!Зверев любит шашлычок —вечные Сокольники:шашкирозарийдевушки с большими глазами!светлый как из душаХаритонов Саша —смирная душани жалоб ни стонов —вознесся Харитонов…разноцветный бисервысиголосаох горе!Олежка Григорьев…кем теперькоробка бабочекхранима?…видел архангелови херувимаздесь и другие —светятся все —Гуровкоторого сшиб грузовик на шоссе…и Длугий —ни звука —и тоже от рака…о други!– явись из бездны адскойКовенацкий!и ты зван —и Шагал и Сарьян —и Гаяна Каждан– кто там возник на пороге?– кажется Леня Пурыгин«Господи в Нью-Йоркетакая жара!на скамейке в паркеумер я вчера»счет уже на десятки:застрелил инкассаторзахлебнулся в припадкеутонул…от инфаркта миокардау мольберта…слишком ярко…просто в Вечность заглянулДеревовытянулось в заревовеличаваперспектива:ветви стали временемвремя – белым пламенемвсё ярче Жар-птица —и тысячелица!и тысячеуста —живые Уста!ладони —долониот лонаи дола —до небаи Богаи в явии в трансеи в камнеи в бронзеи маслои Числаи нынеи присноиюнь 1995 Париж