Собрание сочинений. Том третий
Шрифт:
В управлении это называлось раздачей премий: все захваченные выстраивались в ряд, а пан Вагнер подходил к каждому и «выдавал премию». Похлопав, например, по плечу гулящую девицу, он говорил приветливо:
— Вы, барышня, будете мыть уборные.
Так он одаривал всех. Одни получали простое наказание в участке, других отдавали под суд за бродяжничество. Закончив эту работу, он обращался к своей команде со следующим призывом:
— Главное, ребята, будьте честными!
Однажды ночью среди других прихватили молодую
— А эта барышня будет убирать полицейский музей, — сказал комиссар.
Когда она убрала полицейский музей и стерла пыль со всех фотографий, он распорядился ее выпустить. После ее ухода он снова принялся рассматривать фотографии, причем одна дама показалась ему знакомой. Под фотографией стоял номер полицейского протокола и рядом имя: «Катарина Берк».
Это была фотография известной аферистки Берк, весьма миловидной и эффектной по внешности молодой дамы.
«Где я ее видел? — подумал комиссар Вагнер, не спуская глаз с портрета. Он сообразил, что проворная девица, которая два часа бегала с тряпкой в руке по музею, была не кто иная, как Катарина Берк. С фотографией в руке он выбежал из музея и, ворвавшись в канцелярию, где находились детективы, воскликнул:
— Ребята, а знаете ли вы. что за особа убирала наш музей? Посмотрите!
— Катарина Берк, — ответили детективы.
Вагнер запнулся, а потом сказал торжественно:
— Вот видите, и это открыл я! Только что она была здесь.
Всех это обрадовало, потому что служило хоть и скромной. но все же ступенькой к месту начальника уголовного розыска.
Дошло до того, что сам директор сказал комиссару Вагнеру:
— Еще одно такое остроумное дело, и вы, несомненно, займете пост начальника уголовного розыска.
Доблестный комиссар действительно находился в радостном состоянии духа и через некоторое время, снова взглянув на фотографию Катарины Берк в полицейском альбоме, он воскликнул:
— Вот так случай!
Он был доволен собой, и ему казалось, что все он делает отлично.
Действительно, он жил только своей службой. После обеда он хорошо высыпался на диване в полицейском музее и нисколько не заботился о своих домашних делах. Что ему было за дело до того, что его супруга снова обзавелась новой прислугой.
Когда он увидел эту новую прислугу, она показалась ему очень знакомой, и он даже не подумал, что эта прислуга новая, а не старая.
Однажды, когда он вернулся домой, ему вдруг сообщили, что прислуга исчезла, а с ней и кое-какие серебряные вещи и драгоценности.
Этим он был так обескуражен, что воскликнул с огорчением:
— Вот так случай!
Конечно, этот случай для него был уже не из радостных, как прежде.
— Как ее фамилия? — спросил он с раздражением.
— Не знаю, — ответила супруга. — Я думала, что ты
— Об этом надо заботиться тому, кто ведает домашними делами! — сердито сказал Вагнер и отправился заявить в полицию.
И уже к вечеру дело расследовал агент, приехавший из Вены для розысков некоей Берк, которая полгода тому назад оказалась замешанной в одном мошенничестве в Вене. Агент встретил ее случайно, и когда привел ее в участок, то убедился, что она не только та самая Катарина Берк, но и прислуга комиссара Вагнера, обокравшая его.
— Вот так случай! — воскликнул с большой радостью комиссар Вагнер, но сейчас же снова впал в мрачное состояние.
— Да ведь я ее даже не отметил в полиции? — сказал он уже с отчаянием, очутившись в музее наедине с самим собой в окружении чудесных коллекции отмычек.
Потрясенный всем этим, он сидел неподвижно над альбомом преступников, а потом поднял измученные глаза. Он принял решение. Да, он решил привлечь самого себя к ответственности за непрописку прислуги.
Он явился в канцелярию, уселся против зеркала и стал сам себя допрашивать.
Сперва спросил о национальности, затем о судимости.
— Хорошо еще, что вы сделали это впервые, — сказал он своему отражению в зеркале, — в противном случае мне пришлось бы наказать вас по всей строгости закона. На этот раз я вас штрафовать не стану, так как, во-первых, вы сами заявили о своей провинности, во-вторых, как я уже сказал, это с вами случилось впервые и есть уверенность, что впредь это не повторится. Можете идти, господин комиссар Вагнер!
Он взял свою саблю и направился домой. На лестнице ему встретился полицейский директор и напомнил о необходимости отправиться на одно политическое собрание.
Комиссар Вагнер недоуменно посмотрел на директора и сказал:
— Простите, но мне в канцелярии только что сказали, что я могу идти домой.
Он, странно улыбаясь, стал спускаться по лестнице.
Из-за неожиданного отупения его вынуждены были перевести на пенсию.
Бык села Яблечно
До того дня Яблечно не было таким селом, о котором стоило бы говорить. Разве только пан викарий из Пршиседнице другой раз упомянет Яблечно как наглядный пример вероломства.
Это было связано с последними выборами, когда пан викарий ходил со своим капелланом в Яблечно, чтобы на предвыборном собрании выступить в поддержку своего кандидата. После длинной речи пана викария староста от имени избирателей Яблечно обещал, что все они, как один, будут голосовать за кандидата викария… В подкрепление он протянул ему обе руки. Пан викарий ради торжества правого дела приказал выкатить бочонок пива и потом возвращался лугами домой, в Пршиседнице, уверенный, что никогда не говорил так убедительно, как нынче.