Собрание стихотворений

Иванов Георгий Владимирович

384

Почти не видно человека среди сиянья и шелков — Галантнейший художник века, галантнейшего из веков. Гармония? Очарованье? Разуверенье? Все не то. Никто не подыскал названья прозрачной прелести Ватто. Как роза вянущая в вазе (зачем Господь ее сорвал?), Как русский Демон на Кавказе, он в Валансьене тосковал…

385

Ветер с Невы. Леденеющий март. Площадь. Дворец. Часовые. Штандарт. …Как я завидовал вам, обыватели, Обыкновенные люди простые: Богоискатели,

бомбометатели, В этом дворце, в Чухломе ль, в каземате ли Снились вам, в сущности, сны золотые… В черной шинели, с погонами синими, Шел я, не видя ни улиц, ни лиц. Видя, как звезды встают над пустынями Ваших волнений и ваших столиц.

386

Просил. Но никто не помог. Хотел помолиться. Не мог. Вернулся домой. Ну, пора! Не ждать же еще до утра. И вспомнил несчастный дурак, Пощупав, крепка ли петля, С отчаяньем прыгая в мрак, Не то, чем прекрасна земля, А грязный московский кабак, Лакея засаленный фрак, Гармошки заливистый вздор, Огарок свечи, коридор, На дверце два белых нуля.

387

Бредет старик на рыбный рынок Купить полфунта судака. Блестят мимозы от дождинок, Блестит зеркальная река. Провинциальные жилища. Туземный говор. Лай собак. Все на земле — питье и пища, Кровать и крыша. И табак. Даль. Облака. Вот это — ангел, Другое — словно водолаз, А третье — совершенный Врангель, Моноклем округливший глаз. Но Врангель, это в Петрограде, Стихи, шампанское, снега… О, пожалейте, Бога ради: Склероз в крови, болит нога. Никто его не пожалеет, И не за что его жалеть. Старик скрипучий околеет, Как всем придется околеть. Но все-таки… А остальное, Что мне дано еще, пока — Сады цветущею весною, Мистраль, полфунта судака?

388

Жизнь пришла в порядок В золотом покое. На припеке грядок Нежатся левкои. Белые, лиловые И вчера, и завтра. В солнечной столовой Накрывают завтрак. …В озере купаться — Как светла вода! — И не просыпаться Больше никогда.

389

Меняется прическа и костюм, Но остается тем же наше тело, Надежды, страсти, беспокойный ум, Чья б воля изменить их ни хотела. Слепой Гомер и нынешний поэт, Безвестный, обездоленный изгнаньем, Хранят один — неугасимый! — свет, Владеют тем же драгоценным знаньем. И черни, требующей новизны, Он говорит: "Нет новизны. Есть мера, А вы мне отвратительно-смешны, Как варвар, критикующий Гомера!"

390

Волны шумели: "Скорее, скорее!" К гибели легкую лодку несли, Голубоватые стебли порея В красный туман прорастали с земли. Горы дымились, валежником тлея, И настигали их с разных сторон, — Лунное имя твое, Лорелея, Рейнская полночь твоих похорон. …Вот

я иду по осеннему саду И папиросу несу, как свечу. Вот на скамейку чугунную сяду, Брошу окурок. Ногой растопчу.

391

Я люблю безнадежный покой, В октябре — хризантемы в цвету, Огоньки за туманной рекой, Догоревшей зари нищету… Тишину безымянных могил, Все банальности "Песен без слов", То, что Анненский жадно любил, То, чего не терпел Гумилев.

392

О, нет, не обращаюсь к миру я И вашего не жду признания. Я попросту хлороформирую Поэзией свое сознание. И наблюдаю с безучастием, Как растворяются сомнения, Как боль сливается со счастием В сияньи одеревенения.

393

Если бы я мог забыться, Если бы, что так устало, Перестало сердце биться, Сердце биться перестало, Наконец — угомонилось, Навсегда окаменело, Но — как Лермонтову снилось — Чтобы где-то жизнь звенела… …Что любил, что не допето, Что уже не видно взглядом, Чтобы было близко где-то, Где-то близко было рядом…

394

Мне больше не страшно. Мне томно. Я медленно в пропасть лечу И вашей России не помню И помнить ее не хочу. И не отзываются дрожью Банальной и сладкой тоски Поля с колосящейся рожью, Березки, дымки, огоньки…

395

То, что было, и то, чего не было, То, что ждали мы, то, что не ждем, Просияло в весеннее небо, Прошумело коротким дождем. Это все. Ничего не случилось. Жизнь, как прежде, идет не спеша. И напрасно в сиянье просилась В эти четверть минуты душа.

396

Чем дольше живу я, тем менее Мне ясно, чего я хочу. Купил бы, пожалуй, имение. Да чем за него заплачу? Порою мечтаю прославиться И тут же над этим смеюсь, Не прочь и «подальше» отправиться, А все же боюсь. Сознаюсь…

397

Все на свете дело случая — Вот нажму на лотерею, Денег выиграю кучу я И усы, конечно, сбрею. Потому что — для чего же Богачу нужны усы? Много, милостивый Боже, В мире покупной красы: И нилоны, и часы, И вещички подороже.

398

Здесь в лесах даже розы цветут, Даже пальмы растут — вот умора! Но как странно — во Франции, тут, Я нигде не встречал мухомора. Может быть, просто климат не тот — Мало сосен, березок, болотца… Ну, а может быть, он не растет, Потому что ему не растется С той поры, с той далекой поры — …Чахлый ельник, Балтийское море, Тишина, пустота, комары, Чья-то кровь на кривом мухоморе…