Собственность Дьявола. Право на семью
Шрифт:
Я хочу много Руслана. Много! Истосковалась по нему. Измучилась. Сорвалась.
Хочу залезть к нему на руки. Как маленькая, потерянная, запутавшаяся в чувствах и желаниях девочка. Хочу, чтобы прижал к себе ещё крепче и не отпускал. Чтобы говорил о любви. О том, как сильно я ему нужна. Чтобы не молчал!
Нужна, ведь? Нужна? Не ради детей? Не ради какого-то гребаного контракта! И даже не потому, что он считает меня своей собственностью!
Я хочу услышать три конкретных слова! Всего три. Что в этом сложного? Сказать мне: «Я тебя люблю».
Ну
Неужели ты не понимаешь, как для меня это важно?
Не нужно размытых понятий. Не нужно громких фраз. Просто скажи, что ты меня любишь и всё.
Вскидываю глаза в поисках его взгляда. Стыкуемся зрачками. Замираем, разделяя на двоих один воздух. Мои глаза безбожно пекут, а он смотрит на меня пристально. С таким голодом и отчаянием, что у меня сердце, подпрыгнув к горлу, сжимается в комок. В желудке возникает спазм. Я сглатываю, не в силах подавить трансляцию своих чувств. Меня лихорадит. Из глаз брызгают слёзы.
Почему, черт возьми? Почему я не могу взять себя в руки и перестать жалеть?
Кажется, если закрою глаза, то и Руслан растворится. Исчезнет. Превратится в размытую галлюцинацию.
Боже, но он ведь здесь. Рядом. Он реальный.
Не сдержав порыва, опускаю ладонь ему на щёку. Колючая, родная, горячая. Он тут же накрывает мою кисть своей рукой, прижимаясь щекой к ладони. Довольно жмурится, впитывая моё тепло и ласку.
Как такой сильный, уверенный в себе жесткий мужчина способен быть одновременно растерянным и нежным..?
— Зачем я в тебя влюбилась? Ты мне всю душу изранил, а я снова, как мотылёк лечу на свет…
Глава 34. Ты нужен мне
Маша
— Зачем я в тебя влюбилась? Ты мне всю душу изранил, а я снова, как мотылёк, лечу на свет…
— Маша… — Руслан пытается прервать меня. Обхватывает ладонью затылок и нежно скользит ею по голове.
— Молчи, — я закрываю его рот пальцами. Муж их целует, а я снова вздрагиваю. Меня током бьёт. Каждый раз, когда он прикасается ко мне. Неважно: губами, руками, телом или своим мягким, чуть щекотным дыханием. Он заставляет моё измученное сердце трепетать и дрожать.
Божжже… Нельзя так любить. Нельзя так реагировать. Иначе смерть.
Как только любовь угаснет — можно сразу с обрыва в пропасть...
Теперь уже по-настоящему.
Ведь без него я никто. Призрак. Неприкаянная душа.
— Пожалуйста, ничего не говори сейчас. Просто молчи, молчи… — надрывно шепчу я.
Мне необходимо высказаться, излить душу, иначе я не вынесу этой тяжести. Не вынесу того, что копилось во мне столько месяцев. Хуже бетонной плиты давило на грудь.
— Я же без памяти в тебя, Руслан. Безраздельно, всем своим существом. До одури, как юная дурочка. Боже, ты был таким… таким… В тебя невозможно было не влюбиться. Я полностью потеряла себя.
Проморгавшись, я изучаю лицо мужа. Вспоминаю каждую чёрточку. Нахожу новые мимические морщинки. Ныряю в потемневшие воспалённые глаза своим робким взглядом.
Боже, какая же в них глубинная тоска и усталость…
Мы оба оказались заложниками своей судьбы.
Смогли убежать от обстоятельств и друг от друга, но от мыслей и чувств избавиться не сумели. И от этого так горестно на душе. Так обидно и больно. Невыносимо тяжело.
— А помнишь нашу новогоднюю ёлку? Наш радостный смех, когда мы дурачились на полу у камина как подростки? — погладив пальцами его скулу, пробую отвлечься на приятные моменты, но и эти воспоминания ранят. Мою гортань сдавливает очередным болезненным спазмом. Я сипну. — Ты был таким… таким настоящим. Искренним. Милым. Я никогда тебя раньше таким не видела. Помнишь, ты пошутил про звезду? Боже, мы так долго смеялись тогда. Как дети. Я купалась в бесконечном счастье. Мечтала родить от тебя ребёнка. Я и подумать не могла, что всё так плачевно обернётся для нас.
— Я всё помню… — хрипит Руслан в мой висок. — Всё до мелочей помню. Тот день навсегда остался в моей памяти… мне его не забыть… — дыхание мужа становится тяжелым. Его напряженная грудь вздымается с каждым отрывистым вдохом, как будто он вспоминает совсем другую картину. Не ту, что вижу я.
Прильнув щекой к его груди, я теряю последние капли самообладания. Обнимаю его не только руками, но и сердцем. Что есть силы. И начинаю рыдать.
Эмоции прорывают стену между нами. Оголяют чувства. Выталкивают наружу желания.
Больше не хочется молчать. Не хочется чего-то ждать. Есть только этот миг, сегодня, сейчас…
А что будет завтра — неважно.
С дичайшим волнением прикусываю до крови губу и делаю глубокий вдох, а потом выпаливаю на выдохе, и кажется что с плеч слетает тяжёлая каменная плита.
— А знаешь, наш сын весь в тебя. Особенно похож, когда чем-то недоволен и хмурится. Так больно думать об этом, ты не хотел детей, а теперь у тебя их двое…
***
Я замолкаю. И, кажется, даже слышу, как сердце Исаева делает кульбит, а затем останавливается, чтобы через секунду врезаться в грудную клетку и разогнаться на максимум.
Бах! Бах! Бах! — с неистовой силой колотится мне в висок. Так громко, что кроме этих сумасшедших ударов я почти ничего не различаю.
— Всё не так… — сдавленный хрип мужа проникает в моё сознание. — Всегда хотел. Своих… из плоти и крови... От любимой женщины хотел.
Затылок обжигает сладостной болью.
Грубо стиснув мои волосы в кулак, Рус прижимает к себе так сильно, что я на мгновение теряю возможность дышать.
Боже… Боже… Боже… только не отпускай!
Держи меня крепче, пожалуйста, держи!