Сочинения (Том 2)
Шрифт:
"Батюшка! Кланяюсь тебе; Владимирко присылал ко мне, молится и кланяется, говорит, что сильно ранен и не останется жив; что ты скажешь на это?" Изяслав отвечал: "Если Владимирко умрет, то это бог убил его за клятвопреступление нам обоим; исполнил ли он тебе хотя что-нибудь из того, что обещал? Мало того, опозорил нас обоих; так как ему теперь верить? Два раза он нарушал клятву; а теперь сам бог отдал нам его в руки, так возьмем его вместе с волостью".
Особенно говорил против Владимирка и выставлял все вины его Мстислав Изяславич, который был сердит на галицкого князя за дорогобужское дело. Но король не слушался их, потому что был уже уговорен архиепископом и вельможами, подкупленными Владимирком; он отвечал Изяславу: "Не могу его убить: он молится и кланяется, и в вине своей прощенья просит; но если теперь, поцеловав крест, нарушит еще раз клятву, тогда уже либо я буду в венгерской земле, либо он
Изяслав согласился, но сын его Мстислав сказал: "Вы поступаете, как должно по-христиански, честному кресту верите и с Владимирком миритесь; но я вам перед этим честным крестом скажу, что он непременно нарушит свою клятву; тогда ты, король, своего слова не забудь и приходи опять с полками к Галичу"; король отвечал: "Ну право же тебе говорю, что если Владимирко нарушит клятву, то как до сих пор отец твой Изяслав звал меня на помощь, так тогда уже я позову его к себе на помощь". Владимирко целовал крест, что исполнит королевские требования; целовал он крест лежа, показывая вид, что изнемог от ран, тогда как ран на нем никаких не было.
Простившись с королем, Изяслав пошел назад в Русскую землю, и когда был во Владимире, то послал посадников своих в города, которые Владимирко обещал ему возвратить; но посадники пришли назад: Владимирко не пустил их ни в один город.
Изяслав продолжал путь в Киев, только послал сказать королю: "Ни тебе, ни мне теперь уже не ворочаться назад, я только объявляю тебе, что Владимирко нарушил клятву; так не забудь своего слова". Владимирко спешил нарушить и другое условие мира: узнав, что сват его Юрий идет на племянника, он также выступил против Изяслава, но возвратился, когда дали ему весть, что тот идет к нему навстречу.
Управившись с дядею, Изяслав послал в Галич боярина своего Петра Бориславича, который был свидетелем клятвы Владимирковой пред крестом св. Стефана. Петр должен был сказать галицкому князю от имени Изяслава: "Ты нам с королем крест целовал, что возвратишь русские города, и не возвратил; теперь я всего того не поминаю; но если хочешь исполнить свое крестное целование и быть с нами в мире, то отдай мне города мои; а не хочешь отдать, то клятву свою ты нарушил, и мы с королем будем переведываться с тобою, как нам бог даст", Владимирко отвечал на это послу: "Скажи от меня Изяславу, вот что: ты нечаянно напал на меня сам и короля навел; так если буду жив, то либо голову свою сложу, либо отомщу тебе за себя". Петр сказал ему на это: "Князь! ведь ты крест целовал Изяславу и королю, что все исправишь и будешь с ними в союзе; так ты нарушил крестное целование".
Владимирко отвечал: "Вот еще: что мне этот маленький крестик!" "Князь!
– возразил ему киевский боярин, - хотя крестик и мал, да сила его велика на небеси и на земле; ведь тебе король объявлял, что это самый тот крест, на котором Христос был распят; да и то было тебе говорено, что если, поцеловав тот крест, ты слова своего не сдержишь, то жив не останешься; слышал ли ты обо всем этом от королевского посла?" Владимирко отвечал: "Да, помню, досыта вы тогда наговорились; а теперь ступай вон, поезжай назад к своему князю". Петр, положив пред ним крестные грамоты, пошел вон, и когда собрался ехать, то не дали ему ни повозки, ни корма, так что он принужден был отправиться на своих лошадях. Петр съезжал с княжьего двора, а Владимирко шел в то время в церковь к вечерне и, видя, что Петр уезжает, стал смеяться над ним: "Смотрите-ка, русский-то боярин поехал, побравши все волости!" Когда вечерня отошла и Владимирко, возвращаясь из церкви, дошел до того самого места, где смеялся над Петром, то вдруг сказал:
"Что это, как будто кто меня ударил по плечу!" и не мог двинуть больше ногами:
если
Петр сидел в недоумении, смотря на все стороны; наконец, спросил: да что же это такое значит? Тут ему объявили, что ночью князь умер. "Как умер? возразил Петр:
когда я поехал, он был совсем здоров!" Ему отвечали, что был здоров, да вдруг схватился за плечо, начал с того изнемогать и умер. "Воля божия, сказал на это Петр, - нам всем там быть". Тогда Ярослав начал говорить Петру: "Мы позвали тебя для того, что вот бог сотворил волю свою; поезжай ты теперь к отцу моему Изяславу, поклонись ему от меня и скажи: "Бог взял моего отца, так ты будь мне вместо него; ты с покойником сам ведался, что там между вас было, уже бог рассудил вас; бог отца моего к себе взял, а меня оставил на его место, полк и дружина его у меня, только одно копье поставлено у его гроба, да и то в моих руках; теперь кланяюсь тебе, батюшка! Прими меня, как сына своего Мстислава:
пусть Мстислав ездит подле твоего стремени с одной стороны, а я буду ездить по другой стороне со всеми своими полками". Петр с этим и отправился.
Ярослав или, по некоторым известиям бояре его только манили Изяслава, чтоб выиграть время, а в самом деле и не думали возвращать ему городов, захваченных Владимирком. Это заставило киевского князя пойти в другой раз на Галич (1153 г.); с ним пошли сын его Мстислав с переяславцами, полк Изяслава Давыдовича черниговского и все черные клобуки; а на дороге присоединились к нему братья, - Владимир из Дорогобужа, Святополк из Владимира, Владимир Андреич из Бреста. У Теребовля встретился Изяслав с полками Ярославовыми, и перед битвою галицкие бояре сказали своему князю: "Ты, князь, молод, отъезжай прочь и смотри на нас; отец твой нас кормил и любил, так мы хотим за честь твоего отца и за твою сложить свои головы; ты у нас один; если с тобой что случится, то что нам тогда делать? Так ступай-ка, князь, к городу, а мы станем биться с Изяславом, и кто из нас останется жив, тот прибежит к тебе и затворится с тобою в городе". Злая сеча продолжалась уже от полудня до вечера, когда сделалось в обеих ратях смятение:
не видно было, которые победили. Изяслав гнал галичан, а братья бежали от них:
Изяслав побрал в плен галицких бояр, а галичане Изяславовых. Время шло уже к ночи, когда киевский князь остановился с небольшою дружиною на месте боя и поднял галицкие стяги; галичане побежали к ним, думая, что тут свои, и были перехватаны; но в ночь Изяславу стало страшно: дружины у него осталось мало, пленников было больше, чем дружины, а между тем из Теребовля Ярослав мог напасть на него; подумавши, Изяслав велел перебить пленников, оставя только лучших мужей, и выступил назад к Киеву, потому что братья и дружина его разбежались, не с кем было продолжать поход. Был после этого плач великий по всей земле Галицкой, говорит летописец.
Этим печальным походом заключилась деятельность Изяслава. В 1154 году, женившись во второй раз на царевне грузинской, Изяслав схоронил брата Святополка, а потом скоро сам занемог и умер. Летописец называет его честным, благородным, христолюбивым, славным; говорит, что плакала по нем вся Русская земля и все черные клобуки, как по царе и господине своем, а больше, как по отце; причина такой любви народной ясна: при необыкновенной храбрости (в которой равнялся с ним, быть может, из князей один Андрей Юрьевич), не уступая никому первого места в битве, гоня врагов и в то время, когда полки его бывали разбиты, Изяслав отличался также искусством, был хитер на воинские выдумки; но, будучи похож на знаменитого деда своего храбростию, отвагою, он напоминал его также ласковостию к народу; мы видели, как он обращался с ним в Киеве, в Новгороде; неприятное правление дяди Юрия только оттенило добрые качества Изяслава, заставило смолкнуть всякое нерасположение, какое у кого было к нему, и мы видели, как ревностно бились за него и граждане и черные клобуки, прежде равнодушные.