Сочинитель 2
Шрифт:
— То есть как? — опешил Андрей. — Что, прямо так, в купальнике и пошла?
— Почему в купальнике… В спортивном костюме… Она же у нас в отеле живет, что там до номера подняться.
— Понятно… — протянул Серегин. — А скажите, Юля… Как ее зовут?
— Понравилась? — улыбнулась девушка. — К сожалению, мы не можем сообщать имена наших клиентов… У нас инструкция.
— Ясно, — кивнул Обнорский, лихорадочно прикидывая, какую бы лапшу навешать на ушки этой симпатичной Юле. — Инструкция — это святое. Но… Тут, понимаете, какое дело…
— Догадываюсь, — хмыкнула девушка, но Серегин с очень серьезным выражением лица покачал головой:
— Думаю, что вы меня превратно поняли, сударыня…
Андрей тянул время, надеясь что-то придумать, но в голову, как назло, ничего не лезло — до тех пор, пока Юля не улыбнулась с откровенным недоверием в глазах: дескать, ври-ври, парень, видали мы таких… Этой улыбки как раз и не хватало Обнорскому для вдохновения — любое дело у него получалось лучше всего тогда, когда кто-то явно выражал сомнение относительно того, что он с этим делом справится. Вот и Юля эта — зря она так улыбнулась, зря усомнилась в способности Серегина «залечить» ей мозги…
— Дело в том, что я — журналист, — сказал Андрей и достал из кармана куртки удостоверение. Юля внимательно рассмотрела документ и вернула его Обнорскому:
— Вы что, хотите взять интервью у нашей клиентки?
— Нет, конечно, — улыбнулся Серегин. — Тут в другом дело… Это очень личная история… Юля, мне нужна ваша помощь, поэтому я расскажу вам все, как на духу… У вас хорошие глаза… Мне кажется, вы умеете хранить сердечные тайны…
Юля заинтриговано подперла щеку рукой — даже самые недоверчивые женщины теряют бдительность, когда речь идет о «сердечных тайнах».
— В общем, если коротко, — Андрей тяжело вздохнул и горько улыбнулся. — Если коротко, то год назад мне очень повезло, выпало мне поехать на журналистский семинар в Голландию — на всю редакцию одно место было, хотелось всем… Ну, вы же понимаете…
Серегин посмотрел на Юлю, та машинально кивнула. Девушка явно не знала одно из основных правил ведения дискуссий — если хочешь чего-то добиться от собеседника, заставь его чаще кивать, соглашаться с тобой — пусть даже по каким-то пустякам. Когда человек все время говорит «да» по мелким и не основным вопросам — ему уже трудно психологически сказать «нет» в главной теме диалога…
— У нас все решили демократически, — продолжал вдохновенно врать Обнорский. — Кинули жребий, мне повезло… А я никогда до этого на Западе не был… Прилетели мы, значит, в Амстердам, разместились в гостинице, то да се. Я весь, как ошалевший был — масса впечатлений, все интересно, все посмотреть хочется… Знаете, такое состояние — просто как праздник какой-то постоянный…
— Понятно, — сочувственно кивнула Юля. — У меня что-то похожее было, когда я этой весной в Лондон попала…
— Ага, — Серегин снова вздохнул. — Я знал, что вы меня поймете… Да, так вот, журналисты на этот семинар съехались из разных стран — все знакомились, общались друг с другом. После занятий — неформальные посиделки разные в ресторанчиках и барах… И там была одна девушка с «Радио Франции» — Мадлен… Я, как ее увидел — сразу обалдел! Но ухаживать за ней даже не пытался — подумал, на фиг ей нужен дикий русский мужик? Только смотрел на нее все время… И вдруг — семинар уже к концу подходил, два дня до разъезда осталось — мы вечером снова все вместе в кабачке сидели, и тут она меня потанцевать приглашает… Ну, я совсем ошалел… Общались с ней кое-как по-английски… Короче — вроде, как я ей тоже приглянулся, ну и… В общем, в тот же вечер оказались мы в постели…
Юля уже слушала с явным интересом и проникалась к Серегину все большим доверием.
— Как упали в койку, так и не вылезали оттуда, — Андрей махнул рукой и совсем закручинился. — За эти последние две ночи — ни минуты не спали… Это
Андрей умолк, повесив голову, Юля зачарованно смотрела на него… После небольшой паузы она вдруг встрепенулась и недоуменно свела брови к переносице:
— А… а причем здесь наша клиентка? Обнорский пожал плечами:
— Вы, может быть, решите, что я совсем головой тронулся, но… Я когда эту брюнетку увидел, даже испугался — очень она на Мадлен похожа, только старше… А Мадлен говорила, что у нее есть брат и сестра… Ну, я и подумал, а вдруг… Смотрел, смотрел на эту вашу клиентку… Пока чухался — она уже в раздевалку ускакала. Я решил, что в кафе ее перехвачу — а оказалось, что она раньше ушла… Такие вот пироги… Я понимаю, все это — глупо, но… Она, действительно, очень похожа на Мадлен… Вдруг она — все-таки ее сестра? В жизни, говорят, всякое случается… Вы уж помогите мне, пожалуйста, Юля… Я — правда, не маньяк и не сексуально озабоченный, не фарцовщик и не валютчик…
На мужика (а особенно на мужика, умеющего мыслить логически) история, изложенная Обнорским, вряд ли бы произвела большое впечатление — в ней было очень много «дыр» и неувязок. Но Юля, по счастью, входила в прекраснейшую часть человечества, в ту, которая руководствовалась по большей части не логикой, а эмоциями. Серегин делал ставку на то, что русские женщины и девушки — очень жалостливые, и не ошибся. Его романтическая история, изложенная в стилистике околдовавших страну телесериалов, нашла отклик в добром сердце милой девушки Юли — она молча взяла телефонную трубку, набрала на аппарате трехзначный номер и после короткой паузы спросила:
— Алло, Лен, это ты? Привет, это Юля… Ага… Да ничего… Слушай, у меня тут клиентка была из триста двадцать пятого… Ага… Да, на номер записать попросила… Нет, ключ с ней был… Ага… Ты не могла бы посмотреть ее имя, и откуда она?… Нет, это мне нужно — похожа она на одну мою старую знакомую, вернее не мою даже, а мамину… Ага… Ой, спасибо… Ага… Как? Рахиль Даллет? Израиль? Спасибо… Ну, забегай к нам погреться, когда минутку выкроишь… Спасибо тебе еще раз.
Юля повесила трубку и с сожалением развела руками:
— Вы говорите, что ваша Мадлен — француженка? Тогда, судя по всему, не попали вы… Клиентка наша — еврейка из Израиля, Рахиль Даллет… Могла, конечно, и француженка замуж за еврея выйти, фамилию сменить и в Израиль уехать… Но — имя? Имя-то у нее тоже еврейское — Рахиль…
— Да, — вздохнул Андрей. — Похоже, вы правы, Юля… Извините, что вас побеспокоил… Наваждение какое-то, всюду мне моя Мадлен мерещится… Хотя — какая она моя…
— Ой, — всплеснула руками Юля. — Вы меня совсем не побеспокоили… Я вас, кстати, уже второй раз у нас вижу — вы тоже живете в отеле?