Социальный контроль масс
Шрифт:
В основе социального контроля, а смотря более широко – в основе культуры влияния на человека, все больше с течением времени преобладает тенденция взаимодействия мира реального, мира информационного и мира символического. Современный мир подчинен правилу: реальное событие только тогда существенно, когда о нем широкой публике рассказали средства массовой информации. В информационном мире событие может приобрести совершенно иное значение, более весомое, чем оно было в реальном мире, и наоборот. Но есть еще мир символический – мир символов, имиджей, образов, которыми мыслит, оперирует человек после взаимодействия с миром информационным.
«Именно на мир символический в значительной степени ориентируется социальная память, осуществляя отсеивание существенных событий от несущественных…
Для того чтобы влиять на людей, нужны информационный и символический мосты между обществом, организациями и людьми. Эти мосты становятся частью социального контроля.
А. И. Яковлев и Н. П. Кириллов применительно к массе пишут о массовизации общественной жизни, подразумевая под этим процессом степень участия в общественной жизни все большего количества людей в организованных формах труда и совместной деятельности [12, 105]. Но это скорее процесс социализации масс. А массовизация, принимая данный термин, – это степень охвата массы средствами массовой коммуникации, технологиями «паблик рилейшнз» (количественно), это степень эффективности воздействия на массу, по сути, – степень эффективности социального контроля массы (качественно).
Социальный контроль масс – ежедневный, постоянный – предусматривает привитие им определенных жизненных ценностей, консолидацию их вокруг этих ценностей, а также вокруг лидера нации или вождя. В тоталитарных и авторитарных обществах он осуществляется прежде всего путем консолидации масс вокруг партии и вождя, а затем вокруг идей, ценностей и образа жизни. Так было в Советском Союзе, в гитлеровской Германии, в маоистском Китае. В демократических обществах формирование масс происходит прежде всего на основе ценностей массового общества – системы потребления, образа жизни, устоявшихся форм демократии. Что касается организации массы (как части процесса ее формирования), то в тоталитарных и авторитарных обществах масса организована в трудовые коллективы, в политические партии, молодежные и профессиональные союзы, многочисленные по числу членов. В демократическом обществе, если какая-то часть массы организуется, то это находит выражение в многопартийности, большом числе общественных организаций, союзов, обществ, ассоциаций.
Когда общество переходит из одной социально-политической фазы развития в другую и при этом меняется экономический базис, то процесс консолидации массы начинается заново и весьма продолжителен по времени. Так было в России после революции 1917 г.: процесс консолидации массы нашел отражение в Гражданской войне 1918–1920 гг., в репрессиях 1920—1940-х годов. В Германии после прихода к власти нацистов в 1933 г. процесс консолидации масс был кратковременным, поскольку экономический базис, способ производства оставался тот же – капиталистический. Благодаря этому фактору и искусной работе правящей элиты по контролю масс через 5–7 лет в Германии сложилось единое, не раздираемое социально-классовыми противоречиями общество.
Инструментом социального контроля масс являются общественные связи в форме образования, религии, пропаганды, массовой культуры, рекламы, а также политические партии, вся система производства и потребления. Наиболее точно выразил этот процесс Г. Маркузе, когда писал:
«Аппарат производства и производимые им товары и услуги «продают» или навязывают социальную систему как целое. Транспортные средства и средства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда, неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собой предписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные и эмоциональные реакции, которые привязывают потребителей, доставляя им тем самым большее или меньшее удовольствие, к производителям и через этих последних – к целому. Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они несут с собой, перестает быть просто рекламой; оно становится образом жизни. Это не плохой образ жизни – он гораздо лучше прежнего, – но именно поэтому он препятствует качественным переменам. Как следствие, возникает модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой (its quantitative extension)» [5,16].
Процесс социального контроля масс достаточно ясно выражается в массовом сознании. Правда, некоторые социологи, например Яковлев и Кириллов, наряду с понятием «массовое сознание» выделяют и понятие «сознание массы» как социологической категории. Но все же понятие «массовое сознание» более обобщающее, оно включает следующие критерии: 1) степень распространения тех или иных идей и ценностей в массе; 2) степень усвоения идей и ценностей массой; 3) отношение массы к усвоенным идеям и ценностям. И конечно, между массовизацией как степенью охвата массы средствами массовой информации, технологиями «паблик рилейшнз» и массовым сознанием существует прямая и обратная связь. Чем шире социальный контроль масс, тем качественнее и разностороннее массовое сознание, и наоборот, чем выше уровень массового сознания, тем масштабнее процесс социального контроля.
Каждой сфере общественных отношений соответствует свой вид массового сознания: экономической сфере и экономическим отношениям – экономическое массовое сознание, политической сфере и политическим отношениям – политическое массовое сознание, правовой сфере, правовым отношениям – правовое массовое сознание. Так же можно говорить, что исторической сфере соответствует историческое массовое сознание. Но совокупность всех этих видов массового сознания – это не сознание народа, а сознание массы – массовое сознание. Оно – продукт формирования массы в определенных условиях, в определенное время, часто результат манипулирования массой.
Но отметим, что не все виды массового сознания легко поддаются воздействию средств массовой информации и соответствующих технологий. Там, где появляется такой фактор, как историческая память, влияние поколений, семьи, ее родословной, массовое сознание демонстрирует известную сопротивляемость. Член-корреспондент Российской академии наук Ж. Т. Тощенко на основании данных социологических исследований 1990–2000 гг. приходит к несколько парадоксальному выводу: основные параметры массовых установок по отношению к важнейшим событиям XX в. остаются без изменения, т. е. историческое сознание проявляет определенную устойчивость, последовательность – на него мало повлияли колебания, порой и резкие, происходившие в официальной пропаганде [10,5]. Особенно ярко это видно на примере отношения к Великой Отечественной войне. В исследованиях начала 1990-х годов важнейшим событием XX в. признается Великая Отечественная война, занимая первое место (57 % опрошенных) по сравнению с Октябрьской революцией (второе место). Такой порядок не изменился в оценке этих событий в последующие годы (причем у разных поколений), несмотря на огромные общественные сдвиги в политическом и экономическом устройстве страны, несмотря на многочисленные попытки дезавуирования итогов и эпизодов этой войны, ее героев.
Как объяснить этот феномен? В данном случае историческая память связана с историей каждой семьи, война коснулась самых существенных и сокровенных сторон личной жизни людей. Тем более что в современном российском обществе победа в Великой Отечественной войне по существу – единственная позитивная опорная точка национального самосознания народа. Добавим, что Великая Отечественная война затронула глубинные структуры народного сознания, все поколения, народную память, национальный характер и косвенно повлияла на современное массовое сознание, придала ему значительную устойчивость. Поэтому пропагандистское давление здесь наткнулось на сильную сопротивляемость массового сознания. Но там, где нет влияния глубинных структур, массовое сознание под воздействием соответствующих технологий быстро становится податливым и управляемым.