Содержанки
Шрифт:
– Я позвонила во все места, все сделала и все заказала, – коротко ответила она и забралась обратно в машину.
Вася пожал плечами, но больше ее не трогал. Не очень-то и хотелось. Подумаешь!
Марина не желала Юле зла. Может, это покажется странным, но за прошедший год у Марины появилось гораздо больше общего с этой странной, красивой и несчастной женщиной, за плечами которой чувствовалась непростая жизнь. Марина любила прогулки с Юлей чуть ли не больше, чем посиделки с Агатой. В конце концов, не так уж много у Марины было подруг. Юля была из тех женщин, дружбу с которыми ценишь, даже если никак нельзя объяснить, почему. Если бы Юля полюбила кого-то другого, Марина и на секунду бы не помедлила, сделала бы все, чтобы помочь любовнице мужа выбраться из собственноручно
– Ты собираешься хотя бы накраситься? – спросил ее Вася, когда до приезда гостей оставались считанные часы.
– А что, я плохо выгляжу?
– Хм! – фыркнул он с таким презрением, что Марина моментально нахохлилась и обиделась. Пусть он не интересовал ее больше, но это не значит, что он не мог сделать ей больно. Во всех смыслах он мог и хотел. И делал. С каким-то изощренным упорством Вася не упускал ни одного случая, чтобы не ткнуть ее в больное место и не провернуть по живому рукоятку кинжала.
– Какая разница, как я выгляжу! – возмущенно воскликнула она, тряхнув рыжими волосами.
– Ты как бы моя жена, и сидеть рядом со старым потрепанным пугалом – это не по мне. Знаешь что. Сходи спроси, может, тут есть какой-то визажист. Пусть нанесет на тебя толстый слой этого… шоколада, – Вася усмехнулся «удачной» шутке и вышел, не дожидаясь ответа жены.
Марине вдруг стало так тошно и плохо… Захотелось пойти и надавать Васе пощечин, прямо здесь и сейчас, около этих идеальных треугольных голубых елей, таких советских, таких номенклатурных, что аж противно. Марине опротивело все, но мириться с этим теперь, когда рядом не было даже призрака Архипова, когда этот самый призрак смотрел восхищенными глазами на Юлю, стало окончательно непереносимо.
Начинали съезжаться гости. Праздник такого плана всегда движется по одному и тому же накатанному кругу, и место, в котором они сейчас находились, наилучшим образом отражало все потребности такого мероприятия. Здесь был большой банкетный зал с вытянутыми в длиннющую букву «П» столами, были свернутые треугольничком салфетки, были бордовые полиэстеровые скатерти с вышивкой, покрытые белыми кружевными овалами. Тарелки, приборы, бокалы на длинных ножках и графины со стеклянными крышечками – все было на местах. Официанты выглядели вполне прилично. Играла живая музыка, девушка-певица и какой-то потрепанный мужик с проплешиной. Марина механически скользила между столами, отвечала на какие-то вопросы. Принимала поздравления и рассказывала, куда складывать подарки.
– Как ты хорошо выглядишь, Мариночка! Как тебе этот рыженький цвет к лицу.
– Очень молодит, – щебетали жены Васиных подчиненных. Одна из них за этот год каким-то необъяснимым образом сменилась на другую, и вместо знакомой Марине Валентины рядом с Васиным замом теперь красовалась юлеподобная длинноногая гиена с пухлыми губами, Элла.
– Видела ее? Просто пугало какое-то! – шептали старые куры, возмущенные таким непотребством – притащить новую молодую жену было в их глазах поступком крайне неприличным.
– Эллочка-людоедочка.
– Да она и в самом деле глупа как пробка.
– Тогда у нее большое будущее! Странно, что он на ней женился.
– А ты знаешь, что наш генеральный вообще приперся с любовницей. Это где видано, каким надо быть толстокожим!
– А где жена? – рассеянно переспросила Марина. Генеральный был самым близким Васиным приятелем, хоть и стоял выше именинника на их служебной лестнице, отношения между ними были доверительными и простыми. Жена генерального Светлана всех ужасно раздражала, всегда была полна дикого снобизма и вела себя по отношению ко всем, в том числе и к Марине, крайне высокомерно. Светлана была беспросветной сукой, но она была сукой из своих. На такие вечеринки всегда брали своих сук, любовниц тут не было и быть не должно.
– Жена, говорят, лежит в дурке. У нее были истерики, и она пыталась расцарапать генеральному лицо. Теперь будет пить колеса, пока не начнет покойных родственников видеть и белых лошадей.
– А чего он не разведется? – спросила жена одного из оперативных работников.
– Ты с ума сошла. На нее столько имущества записано. Он ее скорее грохнет, чем даст ей развод.
– Я тебя умоляю, – фыркнула Марина. – Имущество переписывается в один момент!
– Это у нас, – многозначительно кивнула жена. – А в Лондоне? А в Гибралтаре?
«Девочки» замолчали и подняли по бокалу шампанского. Марина почувствовала, как у нее кружится голова. Шампанское она начала пить еще с утра. Долг вежливости – выпить с каждым из вновь подъехавших гостей – она выполняла с редкостной готовностью и энтузиазмом. Вася даже бросил ей фразу, согласно которой ей не помешало бы принять холодный душ и охолониться. Марина охолоняться не желала. Ей хотелось скандала, мирный ход событий перестал ее устраивать. Ее возмущало буквально все без исключения. И громкий смех молодой жены Васиного зама, и ее белые зубы, и ее жуткие колготки в сеточку. Любовница же генерального настолько взбесила своим видом Марину, что ей даже пришлось выйти из холла и в течение пяти минут рычать в своем номере в подушку на кровати. Жизнь стремительно неслась вперед, оставляя ее, Марину, далеко позади, как застрявший в бурлящем пороге старый камень. Новые лица, новые ноги, новые улыбки женщин, которые даже не пытались быть вежливыми с ней, – все это буквально разрывало Марине душу и мозг. Она же, на минуточку, была хозяйкой этого вечера. А эта любовница протянула ей бокал из-под шампанского так, словно Марина была частью вышколенной, одетой в накрахмаленные фартуки прислуги. Черт возьми, сейчас Марина прекрасно понимала тех людей, которые поджидают таких вот тварей в подъезде с флаконом соляной кислоты. Спустить с небес на землю и тут же мордой в дерьмо – вот что нужно делать с такими шалавами. Генеральный же не сводил с нее глаз.
Катастрофа случилась ближе к ночи, когда все были уже изрядно пьяны. Была ли она неизбежна? Была ли ее причина в том, что Марина выпила намного больше допустимого и вела себя, мягко говоря, неприлично? Возможно. Все началось, когда застолье из официального, со словами и нравоучительными выступлениями перешло в неформальное, когда гости, раскрасневшиеся и изрядно пьяные, уже не церемонились и, для того чтобы закусить, брали с тарелки колбасу не вилкой, а просто руками. Марина танцевала с каким-то хреном, которого она даже не знала по имени. Хрен был молодой, хотел выслужиться, на вечеринку попал в качестве «трезвого водителя» и теперь пытался произвести впечатление на супругу именинника. Но даже он начинал понимать, что с супругой что-то не так. Что она чересчур громко смеется, что у нее размазалась тушь и на его руках она виснет куда больше допустимого. Он старался смеяться и обращать все в шутку, но от настойчивых намеков на возможный и даже желательный поцелуй уклонился. И в процессе уклонения так сильно шагнул в сторону, что Марина потеряла равновесие и упала. Она шмякнулась попой на танцпол, попыталась встать, но это у нее не получилось. Гости подскочили к ней, чтобы помочь. Кто-то протянул руку… Марина что-то пробормотала и начала подниматься, когда к растревоженной толпе подлетел именинник. И принялся орать:
– Ты одурела? Совсем, дрянь, слетела с катушек? Забыла свое место, а? А?!
Вася кричал, хотя кто-то из коллег и пытался оттянуть его в сторону и как-то образумить. Вася образумливаться не желал. Грубость его поведения была привычной, такого рода омерзительные скандалы периодически вспыхивали и гасли, никого не удивляя, но правила хорошего тона требовали как-то урезонить именинника.
– Ну, хватит. Хватит! – говорил ему генеральный, на правах его лучшего друга пытаясь накинуть на раскрасневшегося Васю пиджак, но тот скидывал пиджак и смотрел на Марину с ненавистью, помноженной на отчаяние, в котором он находился уже несколько недель. Не Марину он хотел видеть здесь рядом с собой. Юля не отвечала на звонки, ее телефон был вне зоны доступа. Чем она занималась, было неизвестно, но зато было совершенно ясно, что она не скучает по нему и не ждет. Это мучило его больше всего. Вася был точно так же, как и Марина, мертвецки пьян.