Соединенные Штаты России 2
Шрифт:
— Да понятно, что будешь служить, — Разумовский встал с трона, и спросил своих: — Слушайте, нам ведь наверно какая-то охрана положена местная? Может, зря я всех разогнал?
— Охрану мы наберем, — несколько легкомысленно ответил Скрип. — А я вот бы сейчас вернулся, и посмотрел, как там наши.
— Так мы сейчас и вернемся, — согласно кивнул Андрей и, повернувшись к толстяку, скомандовал: — Махо, собери охрану, чтобы мы могли двигаться по городу.
Все-таки смена власти не прошла для них бесследно. Все чувствовали некоторое утомление. Бык задумчиво сказал:
—
— Сложно сказать, Вась, хорошо это или плохо. По уму-то как раз они и не должны участие в боях принимать. Войну вести, нужны тактики и стратеги. А вот какие из них будут спецы, это мы узнаем только со временем.
В пирамиду к своим они возвращались под охраной почти сорока человек.
— Нафига нам так много? — удивился Бык.
— Вась, — чуть раздраженно сказал Цинк, — мы же не будем всю дорогу группой ходить. Иначе мы информацию собирать десять лет будем. Охрана нужна хотя бы для того, чтобы местные понимали, с кем дело имеют, и быстро и толково отвечали на вопросы. Это типа нашего пропуска.
Рим поморщился и добавил:
— Ребята, я все таки категорически против, чтобы Скрип и Задрот рисковали. Ну, сами подумайте. Здесь диалектов дохера, а без них компьютеры наши — просто ящики с картинками.
— Рим, я вроде как и понимаю, что ты прав, — несколько нервно вмешался Скрип, — только ведь ты и нас пойми. Мы живые люди. Всю жизнь взаперти не просидим. Давай так, один из нас остается с техникой, мы хоть по очереди будем чем-то заниматься полезным.
— Ладно, успеем еще обсудить. Надо бы узнать, как наших разместили. Вы не забывайте, там кроме испанских матросов, у которых сейчас челюсть на полу лежит от количества золота, еще и этот парнишка, как его… — он щелкнул пальцами, вспоминая, — Давид. Кроме того, парни, мы забыли о самом важном.
— О чем?
— У императора, насколько я помню, был сын, который после него правил. Звали его Монтесума второй, империю он слил, не поморщившись. Да и кроме сынули найдутся и недовольные, и желающие на троне посидеть. Это сегодня они просто охерели, потому покорные все такие.
Путь от одной пирамиды до другой, занимал минут десять-пятнадцать. И пока бойцы с интересом при свете дня оглядывали окрестности этого замкнутого города, Рим, поманив к себе Махо, расспрашивал его:
—… и еще нам нужно, чтобы воины и самые значимые люди империи принесли нам присягу.
Слово «присяга» в языке ацтеков Разумовский не нашел, и потому произнес его на португальском.
— Что такое «при-ся-ка», о, Великий? — заглядывая в глаза Риму, спросил жрец.
Он, в отличие от Ксена, вообще лебезил просто неприлично, и Разумовский подумал, что Ксена нужно побыстрее выдергивать сюда и определять его в начальники. «По сравнению с этим слизнем в Ксене военная косточка очень даже чувствуется. Не знаю, в кого там этот Махо верит, но вот как раз у Ксена вера искренняя, а этот, хоть и верховный, больше за свою задницу боится.».
— Присяга — это клятва верности нам. Когда Ауисотль пришел к власти, бойцы и люди клялись ему?
— Да, Великий.
— Расскажи, как это происходило.
Рассказа как раз хватило до второй пирамиды. Ничего слишком нового для себя Андрей не услышал. Заметил только, что команда прекратила оглядывать окрестности, и мужики прислушиваются к разговору.
Сперва, разумеется, просили благословения богов, и будущий император приносил им в жертву тридцать дней подряд десять раз по тринадцать рабов. Получив уверение жрецов, что жертва принята и боги смотрят благосклонно на нового правителя, бойцы дали клятву выполнять его приказы до смерти. Сам местный царек уселся на трон и получил заверения воинской элиты в верности трону. От имени каждой воинской части приносил клятву офицер. Предварительно, разумеется, он получал такую клятву со своих воинов и отвечал за их поступки головой.
— Это, о, Великий, было потрясающее зрелище. Трупы рабов каждый день сваливались к подножию пирамиды, и народ кричал от восхищения.
Разумовский переглянулся с мужиками и ответил:
— Мы не императоры. Мы — боги. Запомни это. От своих войск мы потребуем клятву на крови. Только трусы приносят в жертву чужие жизни и чужую кровь.
Махо побледнел, и стал кланяться еще чаще.
* Мешика — самоназвание ацтеков, Одно из.
Число тринадцать было священным числом для ацтеков.
Глава 19
Уже в помещении, когда убедились, что со своими все нормально и вкратце рассказали, как прошла смена власти, Бык заметил:
— Дел, конечно, невпроворот, но знаешь, Рим, я бы присягу не откладывал. Мне кажется, не стоит давать им время опомниться.
— Какую присягу? — Анжела, только что прослушавшая о тринадцати днях убийств, с недоумением переводила взгляд с Быка на Разумовского. — Вы что, ополоумели, что ли?!
— Да не верещи ты раньше времени, — поморщился Цинк, — Придумаем какую-нибудь бескровную церемонию…
— Не, — пробасил Бык, — Бескровную не выйдет.
— Почему? — вмешался Рим.
Ему и в самом деле было интересно понять, дошло ли до мужиков, что здесь, у ацтеков, без смерти и кровищи любой обряд будет смотреться дешево.
— А ты не понимаешь? — удивленно вскинул брови Бык. — По-моему, здесь все очевидно. Молиться они могут, кому хотят, превозносить кого угодно, но верят только в реальное. Пожертвовать свою кровь — это боль и реальность. Смерть — это реальность. А все остальное для них — фигня.