Шрифт:
A Diamond Deal with the Greek
«Соглашение на миллион»
«Центрполиграф», 2017
Глава 1
Арабелла Даниэлс, по прозвищу Бунтарка, остановилась перед лифтами, ожидая своей очереди, чтобы подняться наверх величественного небоскреба, облизнула губы, все еще чувствуя вкус двойного латте макиато, и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Утром ей просто необходимо было хоть как-то взбодриться, но все же не стоит слишком часто подстегивать кофеином и так до предела взвинченные
Ладно, хорошо, хоть музыка в наушниках заглушает стук бешено бьющегося сердца, но как же не хочется думать о том, что ждет ее наверху… Впрочем, она сама во всем виновата. Если бы не упустила главного спонсора три недели назад, всей этой шумихи в прессе вообще бы не было. Но как бы расстроились журналисты, узнай, что, несмотря на все их домыслы о бесконечном потоке алкоголя и наркотиков, самый сильный ее стимулятор – кофеин.
Перед ее мысленным взором вновь встали въевшиеся в память строки:
«Арабелла, во-первых, с днем рождения. Не удивляйся этому внезапному посланию, в конце концов, ты моя дочь, и мой долг о тебе заботиться. Не мне тебя судить за выбранный в жизни путь, а мои финансы принадлежат лишь мне. И раз они тебе нужны, забудь о гордости и просто ими воспользуйся. Этого бы хотела твоя мать.
Арабелла постаралась не обращать внимания на очередной приступ резкой боли в груди. А еще к этому письму прилагалась банковская квитанция.
На ее счет поступило пятьсот тысяч фунтов. Чуть меньше, чем могли бы предоставить спонсоры, не пропади у них желание вообще хоть что-то ей предоставлять, но тем не менее этой суммы вполне достаточно, чтобы поучаствовать в чемпионате мира по фрирайду в Вербье.
Только вот почему она вдруг чувствует себя виноватой? Неужели она не могла выложиться чуть сильнее и самостоятельно отыскать финансирование?
Слишком уж много между ними с отцом было сказано такого, что не следовало говорить, и даже после всех этих лет боль и чувство вины не давали ей покоя. Только вот, судя по письму, его взгляды ничуть не изменились и не смягчились.
Он до сих пор свято верит, что в смерти матери виновата она и только она.
Не обращая внимания на тупую застаревшую боль, Арабелла сделала вид, что не замечает пристальных взглядов соседей по лифту. В любое другое время она конечно же приглушила бы музыку, но только не сегодня. Сегодня она впервые за пять лет снова встретится с отцом. Наверное, по такому случаю ей не помешал бы латный доспех, но у нее была лишь музыка.
Поймав на себе недовольный взгляд очередного бизнесмена в дорогом пиджаке, Арабелла вымученно улыбнулась, и его взгляд сразу же потеплел, но она быстро отвернулась, прежде чем молчаливое извинение за громкую музыку не переросло в нечто иное. Сосредоточившись на ползущих по электронному табло цифрах, она дождалась сорокового этажа и лишь тогда с облегчением выдохнула. Судя по краткому резкому разговору на прошлой неделе, отец теперь занимает должность финансового директора «Энджел интернэшнл групп». Это все, что ей удалось выяснить. Сам же он не просто не спешил о себе рассказывать, но и всячески пресекал малейшие
Как же больно осознавать, что поступок отца вызван лишь чувством долга по отношению к обожаемой жене… И как раздражает радость менеджера, без конца твердящей, что эти деньги решили все их проблемы.
Отец так настойчиво уверял, что, несмотря ни на что, эти деньги принадлежат ей, что Арабелла не выдержала и сообщила о них Контессе Стейнли. И у менеджера ни на секунду не возникло сомнений, что они имеют право ими воспользоваться. Особенно учитывая то, что Арабелла благодаря эффекту домино, вызванному скандалом в прессе, только что лишилась очередного спонсора. Не помогло даже бегство от прицела объективов, ее внезапное исчезновение породило лишь новые слухи, и теперь все старательно гадали, направилась ли она в реабилитационный центр или просто залечивает разбитое сердце.
Отлично понимая, что с каждым днем у нее все меньше шансов отыскать новых спонсоров в преддверии чемпионата, Арабелла наконец уступила и позволила Контессе себя уговорить.
Вот только почему же, написав письмо, отец снова ее избегает? Может, все-таки еще не поздно передумать и отказаться от денег, к которым она и прикасаться-то сначала не хотела?
– Прошу прощения.
Ближайший сосед слегка притронулся к ее руке, и она, вытащив из уха наушник, слегка приподняла бровь:
– Да?
– Разве это не тот этаж? – Он уверенно нажал на кнопку, не давая дверям закрыться, одновременно пристально разглядывая Бунтарку.
Она мысленно застонала. И дернул же ее черт примчаться сюда сразу же после тренировки в спортивных штанах и короткой майке. Едва слышно выдохнув «спасибо», она поудобнее перехватила сумку с ковриком для йоги и выскользнула из лифта.
Серый пушистый ковер, серые стены бесконечного коридора со стройными рядами одинаково прозрачных стеклянных дверей… Картинку оживляли лишь огромные плакаты всемирно известных атлетов, а само это место, казалось, так и источало ароматы пустоты и богатства.
Арабелла нахмурилась. Неужели она все-таки ошиблась и не там вышла?
Ведь, насколько ей известно, отец работает в канцелярской компании, с которой как-то совсем не вяжутся быстро снующие сотрудники в дорогих костюмах с футуристическими гарнитурами в ушах. Не в силах поверить, что громогласно осуждавший ее выбор спортивной карьеры отец мог согласиться работать в таком месте, Арабелла все же сделала два шага вперед и толкнула ближайшую стеклянную дверь.
Только дверь внезапно отказалась открываться.
Нахмурившись, она толкнула чуть сильнее, но тут у нее за спиной раздался голос:
– Чтобы войти, нужна такая карточка. Или гостевой пропуск и сопровождающий с первого этажа.
Обернувшись, она увидела того мужчину из лифта. Широко улыбаясь, он помахивал матовой черной карточкой. Что ж, похоже, встреча с отцом снова откладывается.
– Черт, я слишком торопилась, чтобы разбираться со всеми формальностями. Мне нужен Натан Даниэлс. Может, вы мне немного поможете и пропустите внутрь? Я его дочь Арабелла, у нас назначена встреча, а я и так опаздываю…