Соглашение
Шрифт:
Из шкатулки потек темный дым, за мгновение ока он занял собой весь ан-гэхен. Я побежал за деревья, закрыв лицо рукавом, но недостаточно быстро: крылья и глаза вовсю жгла неведомая мне субстанция. Не будь я древнейшим, разъело меня бы моментально.
Из дыма я и Госсуариас выпрыгнули, заходясь в кашле. Дико слезились глаза, яркий солнечный свет прямо в лицо не улучшил ситуацию. Хуже того, осквернявшие рощу уже оседлали коней и неслись со всей мощи куда-то на юго-восток.
Еще можно их догнать, летаю-то я быстрее, чем бегут их лошади.
"Что с Рощей, Санринссаль?!" - раздался в голове голос
"Пара ушедших и людских магов попытались ее осквернить. Госсуариаса пленили, а...", - она оборвала меня на полуслове. Я почувствовал ее вмешательство, зрение странно раздвоилось, а затем пришло в норму. Она сама хотела взглянуть на Рощу.
Госсуариас вздрогнул под нашим взглядом, принял обычный свой облик древнейшего, коротко и виновато поклонился.
"Не вам преследовать их, призови Ахьозан. Пусть она ищет. Пусть она поймает их и выдерет этим тварям крылья".
Ее слова звучали отрывисто и зло. Иллишара не была сдержана в своих эмоциях, и я мне пришлось удерживать бурю, куда более грозную, чем любая другая, вызванная естественными причинами.
Я прикрыл глаза, подавляя вздох. Почему именно Ахьозан?
Ахьозан, последняя Старейшая старой богини, единственная Старейшая женского пола и едва ли не самая ужасная из нас. Ее прозвали Беспощадный Коготь, но за ее спиной древнейшие дали ей имя Когтистая Сука, и даже в некоторых летописях она была известна по нему. Я не люблю ее призывать, никто из нас не любит: Ахьозан так и не смирилась с тем, что теперь Иллишара главенствует над нами, и каждый раз мне приходилось тратить огромное количество сил только для того, чтобы сдержать ее бешеный гнев.
Я начертил несколько кругов на земле тем же многострадальным кинжалом, сконцентрировал магию и позвал:
– Приди ко мне, Ахьозан, Беспощадный Коготь.
Ахьозан приходит как силуэт, сначала бледный, подобный легкой дымке от зажженной свечи, но затем набирающий цвет. У нее нет каких-то особенных эффектов, нет искр, магия не бушует вокруг нее, она просто возникает перед тобой и пытается разодрать тебе горло.
Выглядела она как обычно, хотя что в ее мертвой жизни могло измениться? Кожа у нее была куда более бледной, чем у остальных древнейших. Этим она смахивает на полукровку, но хищные, резкие черты лица скорее ассоциируются с фейхе, нежели чем с человеком. Помимо прочего, Ахьозан имела крупные желтые глаза, усиливающие сходство с кем-то диким, и привычку смотреть на всех так, будто ей хочется немедля кого-то сожрать с потрохами.
Говор она имела немного вычурный, а тон был всегда елейно-издевательский, что изрядно действовало мне на нервы.
– Глас опять зовет меня, - певуче протянула она, - И неудивительно. Госсуариас, от твоего присутствия как всегда мало толку?
Госсуариас зарычал и дернулся вперед, но остановился от моего окрика.
– Не смей!
– Ну что ты, Санринссаль, зачем одергивать? Дай собачке полаять вдоволь, от меня не убудет, - ухмылялась она.
– Это не меня прозвали сукой еще при жизни, - процедил Госсуариас, но Ахьозан проигнорировала его слова. Повернулась ко мне, скаля зубы.
– Так зачем ты призвал меня, Санринссаль? Что ты опять не можешь сделать?
– а затем добавила в сторону, явно издеваясь, - Как ни посмотри, а с каждым поколением древнейшие мельчают.
– Зато твое поколение давно уже сгнило, умудрившись потерять при этом своего бога, - ответил я. Не стоило бы обращать внимание на ее слова, наверно, но я вспылил, заразившись яростью Богини, которую сдерживал.
– Ты!..
– зарычала она, явно забыв о том, что именно я призвал ее. Она замерла в середине движения, в середине рывка ко мне, занеся назад руку. Попыталась выбраться из захвата моей магии и закричала от ярости, когда ей это не удалось.
– Старейшая, потерявшая свой народ, и смеет что-то говорить мне!
– я тоже злился, и так сильно, что руки немного тряслись.
"Хватит!
– воля Иллишары и ее злость подействовали охлаждающе, огромная сила словно пригладила нас слегка по загривку, но ощущалась как неплохая взбучка, - Забыли, зачем вы здесь?! Время, Санринссаль!".
Верно. Верно. Извини, прошу, извини.
– Ахьозан, - постарался я произнести спокойно. Вышло с трудом, но все же вышло, - Отправляйся в погоню. Делай с ними что хочешь, но одного из древнейших притащи живым. Не попадайся на глаза людям в крупных поселениях.
Она коротко выдохнула, промолчала. Размяла шею, когда я выпустил ее из захвата. Зло глянула на меня, отвернулась. Я смотрел настороженно: Ахьозан действительно бешеная, она может и опять атаковать меня (уже раз было). Но нет. Ей хотелось ослушаться, но она не посмела пойти против Иллишары.
Старейшая, седьмая по счету, без сомнений, была той еще тварью и терпеть не могла всех, кто был рожден после ее смерти. Но, несмотря на все свои недостатки... даже не так. Сильнее злобы у Ахьозан была лишь гордость, которая не позволяла ей пренебрегать делом даже в угоду ненависти к Иллишаре и ко мне. Она выполнит задание, можно не сомневаться. Я даже немного жалею тех, за кем ее посылаю.
Ахьозан сорвалась с места, на ходу превратилась в Зверя с темной дымчатой шкурой, цвет которой ассоциировался у меня с грязным туманом. Удар сердца - и она исчезла, растворилась в воздухе, став невидимой.
Госсуариас рядом со мной вздохнул. Мы переглянулись, и он неопределенно пожал плечами, словно говоря: "А чего еще можно было бы ожидать?".
Иллишара ушла, а вместе с ней ушло и большинство эмоций, осталась лишь неприятная усталость и глухое раздражение. Я повернулся к Роще, хмуро огляделся. Дым просачивался уже за деревья, и неприятный запах от него заставил меня поморщиться.
– Поможешь хоть?
– поинтересовался я у древнейшего.
– Еще чего, - хмыкнул он и подтолкнул меня к деревьям, - Давай, Старейший, выполняй свою работу.
Дым нужно убрать. Ждать, когда он рассосется сам по себе, нет возможности. Я чувствовал, как он очень медленно разъедает кору деревьев. Да что уж там, мои крылья до сих пор неприятно пощипывало.
Я не рискнул магически сжигать его или воздействовать на него как-то по-другому. Неприятная субстанция из незнакомого артефакта, до сих пор помню вечное наставление учителя: "Реслиссель, Санринссаль, если вы не знаете, как и кто туда это запихнул, то умоляю, пихайте в это хотя бы палку, а не свои же руки". Хм. Не то что бы мы тогда прислушались к его словам...